Румынские народные мотивы в скульптуре Константина Брынкуши.
Скульптора Константина Брынкуши можно назвать «румынским Ломоносовым», который в начале прошлого века дошел до Парижа из деревушки Хобица. Сегодня его произведения хранятся в коллекциях крупнейших музеев мира, но когда-то все начиналось с резьбы по дереву в родном селе. Тогда увлеченный юноша еще не знал, что найдет пластический язык для диалога с народной культурой, а не подражания ему, и что, сохраняя тесную связь с корнями, он станет одним из реформаторов визуального искусства двадцатого века. Как? И почему именно он?
Для переложения архаического или фольклорного мотивов необходимы мастера, природным чутьем определяющие подлинное, перенимающие не только технические навыки или систему образов, но и духовный аспект, лежащий в их основе. Повезло тем, кто от рождения имеет связь с культурой своих предков, в их числе и Брынкуши. Для будущего скульптора каждая деталь, будь то элемент самобытной архитектуры или орнамент на ткани, была осмысленной и цельной частью неделимого целого, а вовсе не формальным решением. С ранних лет он воспринимал искусство не как нечто экзотическое, а как неотъемлемую часть повседневной жизни. Это уже не этнография, а диалог.
Как из румынских народных преданий, будто силами горных рек, вымывалось все лишнее и второстепенное, так и Брынкуши всю жизнь учился сводить форму к сути. На фоне громких и броских экспериментов других модернистских художников его опыты отличаются простотой и сдержанностью. Сконцентрируем внимание на пяти произведениях.
К. Брынкуши. Майастра. 1912. Полированная латунь. Музей Пегги Гуггенхайм, Венеция // ФормасловВ скульптуре «Майастра» связь с румынским фольклором заявлена наиболее ярко. Это птица из румынских сказок, которая провела влюбленного через лес к месту заточения его принцессы, став воплощением доброго и благородного начала, защищающего несчастных и обиженных. Существо наделено чудодейственными свойствами, может являться в различных видах. Брынкуши наделяет ее неизменной формой, но при этом словно сохраняет в ней скрытый потенциал к перевоплощениям. Наиболее изменчивым фактором пространства является свет, в связи с этим художник сосредотачивает на нем особое внимание. Именно с помощью света усиливается динамика образа птицы. Идеально гладкие поверхности распределяют свет по всей скульптуре, делая ее форму неоднородной, будто искрящейся изнутри.
Брынкуши помещает скульптуру на высокий прямоугольный постамент, что роднит ее с традиционным погребальным румынским столбом, увенчанным птицей, — символом души умершего. Так произведение становится воплощением глубоких и длительных раздумий автора о жизни и смерти, вечном и зыбком, а навеяны эти размышления ничем иным как румынской мифологией.
К. Брынкуши. Птица в пространстве, 1928. Музей современного искусства, Нью-Йорк // ФормасловЛогическим продолжением «Майастры» является «Птица в пространстве». Неслучайно Брынкуши снова и снова возвращается к образу птицы: это существо объединяет в себе стихию воздуха, мотивы свободы и движения. Скульптор выбирает не момент взлета, а мгновение до него, что существенно усложняет задачу. В целом для румынской народной культуры традиционно стремление наиболее емко и лаконично передать динамику. Брынкуши удается это сделать: в его руках цельный объем, на первый взгляд, максимально статичный, приобретает внутренний импульс, устремленный вверх. Именно в этом векторе и раскрывается вся суть полета, суть взаимодействия птицы с пространством. Минимальными пластическими средствами скульптор воплощает в бронзе дар всего птичьего существа — дар отрываться от земли. В мельчайших деталях можно проследить, что птица находится в абсолютной гармонии с пространством. Плавно вырастая из камнеподобного постамента, она пронзает высь отнюдь не острым, а плавным крылом.
К. Брынкуши. Стол молчания, 1938. Тыргу-Жиу, Румыния // Формаслов
К. Брынкуши. Врата поцелуя, 1938. Тыргу-Жиу, Румыния // Формаслов
К. Брынкуши. Бесконечная колонна, 1938. Тыргу-Жиу, Румыния // ФормасловГлавным творением Брынкуши стал мемориальный комплекс в Тыргу-Жиу. Перед мастером стояла трудная задача: создать скульптурный ансамбль в память о мирных жителях этой местности, погибших в годы Первой Мировой войны. Торжественные монументальные композиции были абсолютно чужды художественному миру Брынкуши, но он сумел найти одновременно самобытную и универсальную пластическую формулу.
Румынский скульптор обладал важной особенностью: он умел впитывать культуру абсолютно разных народов, не останавливаться в рамках освоенной пластической системы, а постоянно расширять художественный кругозор. Благодаря этому комплекс в Тыргу-Жиу будто написан на международном языке, понятном зрителям из разных уголков мира.
Ансамбль состоит из трех частей: «Стол молчания», «Врата поцелуя» и «Бесконечная колонна».
О «Столе молчания» Брынкуши говорил так: «Я вырезал эти стол и стулья, чтобы люди обедали и отдыхали». Так автор снимает излишний ореол торжественности с мемориального объекта, делая его еще более близким зрителю. Двенадцать стульев расставлены на одинаковом расстоянии от основного объекта — стола, вторя ему во всем и тем самым усиливая его выразительность. Удачно найденная форма круга сближает и объединяет все, что попадает в ее пространство.
Есть нечто вечное, нерушимое и при этом осязаемо жизненное в массивных каменных столбах, обрамленных прорезным орнаментом, который неразрывно связан с традиционным румынским зодчеством. Обволакивающие круглые формы перекликаются с раскидистыми ветвями высоких деревьев. В таком внимании к окружающему пейзажу проявляется уважение Брынкуши к своему народу, который всегда возводил постройки с тонким чувством природного ландшафта.
Круглый стол издревле объединял вокруг себя большие семьи, а совместный процесс приема пищи имел особое значение. Стоит обратить внимание, что стульев именно двенадцать, что соответствует числу участников Тайной Вечери и на протяжении многих веков является сакральным числом для христиан, в том числе румын.
Можно разглядеть некое сходство стульев с деревянными ковшами, может быть, неслучайно Брынкуши изначально хотел назвать стол «семейным». В этом случае образ ковша, традиционного предмета на румынском обеде, создает атмосферу единения родных и близких, передающих сосуд по кругу.
К. Брынкуши. Врата поцелуя, 1938. Тыргу-Жиу, Румыния // ФормасловДругой элемент ансамбля можно назвать «народной триумфальной аркой». «Врата поцелуя» — это гимн жизни, гармонии и любви, воплощенный в грубом камне. Они состоят из трех блоков: две вертикали удерживают более массивную горизонталь. Композиция сооружения вдохновлена благородной простотой сочленений столба крестьянского дома с его деревянным потолком. Повторяющийся мотив поцелуя на стойках ворот созвучен мотиву солнца, на Родине Брынкуши его вырезают на столбах сельских домов искусные мастера деревянной резьбы.
К. Брынкуши. Бесконечная колонна, 1938. Тыргу-Жиу, Румыния // ФормасловЗаключительный элемент ансамбля – «Бесконечная колонна». Ее конструкция на первый взгляд максимально проста: в основе лежит один и тот же пластический элемент, являющийся своеобразным модулем. В нем Брынкуши воплотил не только новаторские идеи, касающиеся самой формы, но и отразил свое мировоззрение, глубоко укорененное в местные верования и устои.
Как метафорично пишет И. Миклеа, в Румынии «небесный свод выше, чем где-либо еще в мире, будто красивые северные горы, серые и зубчатые подняли его». «Бесконечная колонна», словно вдохновленная местным рельефом, вторит острым вершинам и тоже находится на границе неба и земли.
Образ «небесной колонны» глубоко укоренен в румынском фольклоре и связан с дохристианскими верованиями. Но, как это произошло в культуре многих народов, после крещения языческая символика постепенно вплеталась в традиции, пришедшие с новой религией. Отголоски дохристианских верований можно встретить, к примеру, в рождественских обрядовых песнях — колядках. Брынкуши впитал эти народные образы и символы с детства, поэтому ему удалось настолько органично использовать их в своих работах.
Неслучайно «Бесконечную колонну» порой сравнивают с деревом. Оно является символом плодородия и часто участвует в румынских свадебных обрядах. В таком случае монумент, посвященный павшим защитникам, становится и памятником самой жизни, которая сильнее смерти.
«Бесконечная колонна» вписывается в контекст вечности и является новым словом в искусстве. Форма и содержание произведения обращены ко всем жителям планеты, но в то же время уходят корнями в культуру отдельно взятого региона. «Бесконечная колонна» воплощает собой и торжество геометрии, и переосмысление народных мотивов, и самобытное мироощущение художника.
Ансамбль, находящийся на Родине скульптора, как нельзя лучше иллюстрирует связь Брынкуши с культурой родной земли. Именно в ней кроются корни лаконизма, присущего его творчеству, стремление создавать сведённые к сути образы, изучать мир и жизнь в свете безграничной любви к людям.
Константин Брынкуши (1876–1957) // ФормасловТворчество Брынкуши — это история о том, как вывести национальную культуру на международный уровень. История о том, как наивное, но мудрое искусство румынских крестьян стало частью современной культуры. История о том, что художественная самобытность не предполагает отказа от прошлого, а наоборот, невозможна без диалога с ним.
Варвара Заборцева
#искусство #скульптура #румыния #искусство 20 века #формаслов
Читать в журнале "Формаслов"
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Румынский «Ломоносов» Константин Брынкуши: искусство 20 века.