"Далеко ты пойдешь, Игорь, будь сам себе большим человеком!" - Учителя Игоря Губермана растрогались и поставили в его дневнике пятерку через пятерку.
Если бы только харьковские учителя знали, что их любимец не захочет стать инженером, как мечтал его отец, выбрал бы себе в качестве псевдонима хулиганскую кличку Гарик и заполонил бы весь читающий мир смешными, саркастическими и не слишком приличными стихами, которые бы также известен как «гарик".
Однако сначала это были не гарики, а дацзыбао, названные в честь рукописных китайских газет времен Мао Цзэдуна!
Но в отличие от революционных лозунгов, призывавших бороться с мировым империализмом и затянуть пояса во имя всеобщего успеха, озорные катрены Гарика просили простых удовольствий и в то же время были полны философского подтекста...
Сам Губерман называет своим любимым поэтом средневекового мудреца Омара Хайяма, которого считали грешником и еретиком только потому, что он осмелился перенести на бумагу то, что у других было на языке....
И все же, несмотря на дружбу с диссидентами и острый как бритва язык, Гарик попал в лагерь не за халявную поэзию, а за участие в спекуляциях украденными иконами. Это было время, когда суровые лики святых на стене городской квартиры перестали быть символом отсталости и мракобесия и стали признаком модного интерьера.
Друзья Гарика считали, что это дело было выдумано от начала до конца, а сам он мудро отмалчивался, вспоминая любимую поговорку диссидентов: «Болтун — находка для шпиона".
Здесь
Лагерные впечатления Гарика также легли в основу дневников, которые впоследствии стали книгой «Gå roundt i barracken». После выхода из типографии книга разошлась на ура – это был 1988 год, и лагерная тема была в моде.
И все же в народ пошли другие стихи Гарика - о загадочной русской и не менее прекрасной еврейской душе, о любви, о зрелости и старости, и, конечно же, о забавных событиях, из которых, по большому счету, состоит наша жизнь......
Сам Игорь Губерман говорит, что его первое стихотворение было написано в студенческие годы. «Они были настолько плохи, что я их уничтожил, как Гоголь — второй том «Мертвых душ», — вспоминает он, не вдаваясь в подробности.
Игорь
А в его литературном багаже были научно-популярные книги для школьников, изданные при советской власти и ныне основательно забытые даже знатоками литературы.
Но теперь советская эстрада снова во славе, и кто знает, получат ли эти книги новую жизнь?...
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Губерман.