Силы, которыми располагал осенью 1810 года Хосе Мануэль де Гойенече, значительно отличались от тех, что он имел всего год назад. Королевская армия Перу за прошедшие месяцы заметно выросла в численности, и теперь генерал мог целиком рассчитывать на регулярные части, хорошо вооруженные, подготовленные и рвущиеся выполнить свой долг перед королем. Впрочем, часть войск пришлось оставить в тылу, или перенаправить в другие места, а батальоны милиции пришлось оставить в гарнизонах – они считались недостаточно надежными, да к тому же в сложившихся условиях лучше было оставить какие-то войска для охраны коммуникаций, что милиция выполняла вполне эффективно.
В результате этого у Гойенече в распоряжении имелись следующие подразделения:
- Гренадерский полк «Los Andes», 2 батальона, 1400 человек, 3 4-фнт пушки
- 1-й пехотный полк «Lima», 3 батальона, 2100 человек, 4 4-фнт пушки
- 2-й пехотный полк «Cusco», 3 батальона, 2100 человек, 4 4-фнт пушки
- 3-й пехотный полк «Arequipa», 3 батальона, 2100 человек, 4 4-фнт пушки
- Драгунский полк «Dragones de Lima», 5 эскадронов, 1200 человек
- Гусарский полк «Husares del Rey», 5 эскадронов, 1200 человек
- 1-й кавалерийский полк «Carabayllo», 5 эскадронов, 1200 человек
- 2 эскадрона кирасир, 400 человек
- 1-й артиллерийский батальон, 30 орудий
- 1-й инженерный батальон, 500 человек
- ВСЕГО: 8200 пехоты, 4000 кавалерии, 45 орудий
По меркам Южной Америки это была большая армия, особенно впечатляющая своим материальным обеспечением, артиллерией и медицинской частью, но ей предстояло действовать в непростых условиях – всюду буйствовала революция, в Чукисаке сидели ла-платцы со своей армией, а с юга им подходили все новые и новые подкрепления. Плюс ко всему, вице-король Алькала Галиано запретил жесткие карательные меры относительно местного населения, и для борьбы с революционерами сформировал отдельную армию – 5 тысяч индейских ополченцев, вооруженных европейским оружием и поставленных под командование Матео Гарсии Пумакавы, одного из ближайших к правительству Перу курак. Они должны были по-своему, «туземными» средствами подавить волнения среди кечуа и аймара провинции Чаркас, и по возможности содействовать корпусу Гойенече, главной целью которого были объявлены ла-платцы и новое мятежное правление в Чукисаке.
Гойенече, как и в прошлый раз, поначалу действовал пассивно, и лишь взял под свой контроль мост Десагуадеро, не начиная наступления. Тем не менее, его бездействие было лишь видимостью – на деле он с помощью лояльных короне индейцев и агентуры роялистов вел активную разведку, и, как и в прошлый раз, старался добиться хотя бы нейтралитета племен аймара. Его действия в прошлом году, а также политика относительно коренного населения вице-короля Перу были неплохим доводом в пользу перехода на сторону вице-короля Алькала Галиано, тем более что ла-платцы уже успели отметиться в некоторых инцедентах, в которых пострадали племена аймара. Многие кураки со своими людьми отказались просто так переходить на сторону роялистов, но многие решили соблюдать нейтралитет, ожидая, в чью пользу склонится чаша весов. И тогда, в ноябре 1810 года, Гойенече внезапно перешел в наступление. С ходу был занят Ла-Пас, который стал на какое-то время главной штаб-квартирой роялистов в Верхнем Перу, и началось планомерное вытеснение революционеров с северо-запада Чаркаса. Назначенный Буэнос-Айресом губернатор Хуан Хосе Кастельи в это время не предпринимал активных военных действий, занимаясь организацией управления на своих территориях, и конфликтуя с президентом Сааведрой, который стремился убрать конкурента с политического поля. Из-за этого новости о продвижении роялистов были встречены Кастельи с недостаточным вниманием, и тот не придумал ничего лучше предложения перемирия, которое Гойенече отклонил, напомнив губернатору, что революционное правительство назначило большую награду за голову перуанского военачальника. А вскоре пришли новости о казнях роялистов в Потоси, и о перемирии уже не могло идти речи.
Новый 1811 год начался с масштабного сражения у Оруро. Город этот присоединился к революции, но не имел собственных сил для борьбы за независимость, потому сильно зависел от ла-платской армии, которая прибыла в этот стратегически важный населенный пункт в середине января. Тогда же туда прибыли и основные силы роялистов, во главе с самим Гойенече. Уверенный в собственных силах, он практически без подготовки, располагая лишь частью войск (остальные еще были на подходе), набросился на ла-платскую армию, и разбил ее в ходе упорного сражения. Многие из революционеров сражались храбро, но ничего не могли поделать с гораздо более дисциплинированными и обученными перуанскими солдатами, в большинстве своем представленными индейцами кечуа и аймара, видевшими в буэнос-айресцах угрозу. Разгром был полным, отступление патриотов превратилось в бегство, и перуанские всадники долго преследовали их по дороге к городку Сора-Сора, где в плен едва не попал военачальник проигравших, Антонио Гонсалес Балькарсе. Видя разгром сил патриотов, и зная, какую мягкую политику проводят Гойенече и вице-король Алькала Галиано, на сторону роялистов неожиданно перешли 800 милиционеров Чаркаса во главе с Франсиско дель Риверо – одним из предводителей революции в Кочабамбе. Подобным предательством он надеялся сохранить жизни своим друзьям и знакомым, и избавить родную интендансию от репрессий в духе того, что пытался организовать Висенте Ньето. Гойенече принял его сдачу, но уклонился от вынесения финального вердикта, отправив дель Риверо в Лиму, где тот предстал перед вице-королем. Алькала Галиано рассудил здраво, заявил бывшему мятежнику об общности Верхнего и Нижнего Перу, и не только помиловал того, но и оставил в армии, отправив обратно домой, дабы своим примером бывший глава революции в Кочабамбе помог усмирить всю провинцию Чаркас.
Вести о битве мгновенно разлетелись по региону. Инициатива на какое-то время безраздельно перешла к Гойенече, и он постарался выжать максимум из плодов своей победы. Почти сразу после сражения индейцы Пумакавы промаршировали через Оруро на Кочабамбу, один из главных очагов местной революции, и взяли его в осаду. Город вскоре сдался, в обмен на обещание не проводить репрессии, которое от имени вице-короля привез Франсиско дель Риверо. В результате аресты все же провели, но инициированы они были местным кабильдо по отношению к тем горожанам, которые пытались вновь разжечь пламя революции. Получив такой пример гуманного обращения с бывшими мятежниками, на сторону Перу стали переходить и другие населенные пункты, а под началом Пумакавы стали собираться и местные племена, решившие встать на сторону короны, и разрозненные силы роялистов, которые вновь стали формировать роты и батальоны. Вспомогательный корпус перуанских сил в провинции Чаркас постоянно рос, и это позволяло все быстрее возвращать контроль над городами и индейскими племенами. К началу лета отряды милиции во главе с Риверой без боя заняли Санта-Крус, а еще спустя несколько месяцев индейские отряды Пумакавы добились замирениям местных индейцев. Медленно, но уверенно партизанская война в Чаркасе сходила на нет, и коммуникации между Верхним и Нижним Перу становились все более безопасными. Несмотря на временное присоединение провинции к Перу, Алькала Галиано настаивал на том, чтобы организовать управление в ней по перуанским стандартам, стал привлекать население к мита, оплачивая его услуги конкретной продукцией, восстанавливать местную экономику и расширять дорожную сеть. Это тоже ускорило примирение Чаркаса, и со временем обеспечило стабильную поддержку вице-короля в некогда мятежной провинции.
Гойенече же после победы под Оруро дал войскам короткую передышку, и двинулся на Потоси, откуда массово бежали представители патриотических властей, которые совсем недавно предали и казнили Висенте Ньето и Франсиско де Паула Санса. В Потоси генералу пришлось задержаться – требовалось навести порядок, подтянуть тылы и как можно скорее восстановить работу рудников и монетного двора, который, впрочем, вскоре было решено перевести в Лиму. Войска в это время не бездействовали – подавлялись отдельные очаги мятежа, а силы хунтистов оттеснялись все дальше на юг. В мае губернатор Чаркаса Кастельи был смещен, и на его место поставили Пуэйрредона, но тот еще не успел взять власть в свои руки, как Гойенече появился рядом с Чукисакой, и стремительным штурмом взял город. Масштабных репрессий, о которых распространяли слухи ла-платцы, не последовало, наоборот – приехавший вскоре в Чукисаку Абаскаль, назначенный новым губернатором роялистов, стал восстанавливать работу городских структур, включая университет, один из главных источников напряженности в провинции. Алькала Галиано сделал достаточно ловкий и уместный политический ход, обвинив во всех грехах не местное население, а креолов из Буэнос-Айреса – дескать, ситуация была сложная, потому действия населения Чаркаса можно понять и простить, но вот революционеры с юга, хоть и формально сохраняют подчинение короне Испании, слишком радикальны, и потому вина лежит на них. Учитывая, что во многом под влиянием креольских элит Ла-Платы в провинции возникли серьезные противоречия, и их плохо принимало большинство местного населения, такая риторика давала хорошие результаты, и вчерашние патриоты и мятежники быстро возвращались к мирной жизни, пока война постепенно отступала от их городов. Спустя несколько недель крупный отряд патриотов был разбит у Туписы кавалерией роялистов, к которой примкнули несколько сотен волонтеров-монтонерос, и ла-платцев оттеснили еще дальше на юг. После этого перуанцам вновь пришлось взять паузу, дабы заняться замирением местного населения, и восстановлением работы администрации провинции.
Под контролем патриотов в Чаркасе оставался лишь один крупный населенный пункт – Тариха, из которой открывались дороги на юг, в ла-платскую провинцию Сальта.
Обратите внимание: Ожившие произведения ("пигмалион и Галатея" (ок. 1890) - Жан-Леон Жером; пропала во время Второй мировой войны).
Политическая ситуация в этой провинции была напряженной, существовали четыре крупные группировки, которые стремились отстаивать свои права – местные индейцы кечуа и аймара, скотоводы-гаучо, креольские землевладельцы из Буэнос-Айреса, и местные латифундисты-консерваторы. Между всеми четырьмя группировками существовали серьезные противоречия, разве что гаучо и индейцы не конфликтовали слишком уж серьезно. Креолы же разве что не резали друг друга в открытую – буэнос-айресцы пытались подмять под себя как можно больше территорий и установить свое полное господство над экономикой провинции, подчинив ее столице провозглашенных Соединенных провинций Ла-Платы, в то время как местные консервативные земледельцы старались сохранить свои владения, что толкало их в сторону роялизма. Так, неформальный предводитель всего сопротивления влиянию Буэнос-Айреса, Педро Антонио Оланьета, крупный торговец и «большой друг» местных земледельцев, после 25 мая 1810 года сформировал небольшой отряд партизан, и позднее влился в ряды армии роялистов на севере, отстаивая интересы Сальты. При этом под шумок конфликта между креолами сильно перепадало и гаучо, и индейцам. Интересы первых попросту игнорировали, считая их «варварами» и недостойными какого-либо влияния на политику, вторых же просто под шумок резали и сгоняли с мест их обитания, отбирая землю, причем больше всего в этом отметились именно буэнос-айресцы [2]. При всем этом к роялистам гаучо относились еще хуже, чем к креолам, в результате чего поддерживали патриотов в надежде на собственное самоуправление, а индейцы не имели четкой организации, и потому даже не могли организовать отпор силам ла-платцев, которые втихую устраивали локальный геноцид. В Лиме были хорошо информированы о местной политической кухне, и потому Алькала Галиано настаивал, чтобы его войска действовали осторожно, и стремились заручиться симпатиями в первую очередь индейцев и гаучо, а с креолами договариваться во вторую очередь.В результате этого Гойенече, собравшись с силами в Чукисаке, решил действовать осторожно. В сентябре он перешел в наступление, разбил нестройные войска патриотов Пуэйрредона у Итакуа, и взял в блокаду Тариху. Местные гаучо, поддерживаемые из Сальты своими собратьями, устроили на коммуникациях роялистов партизанскую войну, из-за чего Гойенече быстро увяз с дальнейшим наступлением, и для контроля над снабжением был вынужден начать распылять свои силы. Даже полученное из Перу подкрепление – 2-й кавалерийский полк «Chosica» и 1-й полк монтерос «El Misti» — пришлось распределять по отдельным гарнизонам и патрулям. Этим воспользовался Пуэйрредон, которому как раз прислали подкрепления из Буэнос-Айреса. Численность войск достигла примерно 5 тысяч человек, включая ополчения гаучо, а во главе стоял считающийся перспективным генерал Эустакио Диас Велес. Было решено вновь спровоцировать мятеж в Потоси и Оруро, так как дорога на эти города была фактически открыта, пока Гойенече увяз близ Тарихи. Первоначально Диас Велесу сопутствовал успех, у Матанкильи и Суипачи он разбил слабые заслоны милиции роялистов, и стал продвигаться на север – но надежды на новое восстание не оправдались. К патриотам примкнули лишь некоторые индейские племена, в то время как остальные попросту заняли нейтралитет, или вовсе поддерживали перуанцев. Так, у Суипачи ла-платцам пришлось сражаться не только с милицией, но и индейцами, которых в бою поддерживали их женщины, перезаряжавшие ружья мужчин.
Гойенече, узнав о продвижении Диас Велеса на север, собрал часть своих войск (гренадер, кавалерию, монтерос), и отправил на северо-запад. Во главе отряда встал Хуан Пио де Тристан, друг командующего экспедиционным корпусом. Шел он медленно, по пути собирая местные отряды милиции и индейские ополчения. Из-за этого ла-платцы раньше роялистов прибыли к Потоси, и на какое-то время заняли город, но вскоре прибыли отряды перуанцев. Силы были равны, но Диас Велес посчитал, что располагает лучшими войсками, и 15 декабря решил дать бой. В чем-то он оказался прав – индейские ополчения ему удалось рассеять достаточно быстро, но высокие гренадеры и низкорослые монтерос встали насмерть, и раз за разом отбивали атаки патриотов. В конце концов, бой решила атака кавалерии роялистов, которую поддержали примерно 300 монтонерос из интендансии Ла-Пас. Диас Велес был разгромлен, его войска в панике бросились на юг, сам командир революционеров едва не попал в плен. Вести о разгроме полностью спутали планы патриотов, и готовившаяся для снятия блокады Тарихи армия под началом Мартина Мигеля де Гуэмеса была вынуждена выдвинуться на север с целью преградить путь Пио де Тристану, который, впрочем, не спешил вторгаться в провинцию Сальта. А вот Гойенече, несмотря на проблемы с коммуникациями, при известиях о победе перешел в наступление, и все же взял Тариху, пленив многих лидеров местных гаучо. Вопреки ожиданиям, он не стал их репрессировать, а предложил сформировать новое правление интендансии в составе вице-королевства Перу, в обмен на прекращение войны на коммуникациях. Испытывая серьезное недоверие к роялистам, те все же согласились, и временно приостановили свои действия, ожидая подвоха в любой момент. Однако подвоха так и не случилось – сначала Абаскаль, а затем и Алькала Галиано подтвердили полномочия нового городского кабильдо, и попросили прислать в Лиму представителей «народа Тарихи», для участия в заседаниях Нелегальных Кортесов. Лед понемногу таял, и гаучо, ранее отрицательно относившиеся к роялистам, стали сменять гнев на милость, хотя до полной лояльности делу вице-короля им было еще далеко.
Последние бои между отрядами Пио де Тристана и Гуэмеса на границе между интендансиями Потоси и Сальта произошли в январе 1812 года, и не выявили победителя – обе стороны предпочитали действовать осторожно. В конце концов, на какое-то время ситуация стабилизировалась, никто не предпринимал активных действий, предпочитая перегруппировку войск, налаживание снабжения и ожидание подкреплений. На этом кампания в Верхнем Перу фактически завершилась. Ее результатами стало восстановление контроля роялистов над провинцией Чаркас, и почти полное прекращение революционного движения в ней, чего удалось добиться в первую очередь благодаря дипломатии и политики, а не грубой военной силой. Определенное напряжение, впрочем, все еще существовало – в конце 1811 года произошли беспорядки в Кочабамбе, подавленные силами кабильдо, а на южной границе и в окрестностях Санта-Круса все еще шла вялотекущая партизанская война. А вот ла-платцы, пользуясь паузой, устроили большую ревизию своих сил на северо-западе, планируя в будущем отыграться за поражения. Главными виновниками поражений объявили Балькарсе и Кастельи, которых в назидание было решено казнить. Пуэйрредон также был наказан, но отделался лишь временной ссылкой. Диас Велес, имевший как победы, так и поражения, был понижен в звании, но остался на военной службе. Его место занял Мануэль Бельграно, с которым в Буэнос-Айресе связывали большие надежды на революционную реконкисту в провинции Чаркас.
Предыдущие части цикла: #pax_pacifica
Теги записи: #альтернативная история #южная америка #латинская америка #перу #19 век
Источник - http://alternathistory.com/revolyutsionnye-vojny-peru-chast-ii-verhnee-peru-i-provintsiya-salta-pax-pacifica/#revolyutsiya-v-kochabambe-1810
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉
Больше интересных статей здесь: История.
Источник статьи: Pax Pacifica. Глава vii. Революционные войны Перу. Верхнее Перу и провинция Сальта. Часть 2. Кампания в Верхнем Перу (1810-1812).