15
Гордеев заученным движением одёрнул пиджак. Официальные костюмы он всегда носил с большим удовольствием. Ещё когда был слушателем старшей ступени школы и с наслаждением ухаживал за девочками, назначая им свидания по инфо. Девочки Вите нравились, а Витя любил нравиться девочкам. Впрочем, сейчас в подполковнике Викторе Гордееве с трудом можно было узнать того весёлого паренька, который так нравился девочкам. Виктор Андреевич выработал своё выражение лица, безжалостно стерев с него всякий намёк на озорной блеск и чудную улыбку, подчёркивающую такие милые ямочки на его когда-то не знавших бритвы щеках. Ах, как бы плакали девочки, узнав в этом угрюмом субъекте своего Витеньку.
Под каменной маской скрывался очень хитрый и изворотливый ум. Иначе Виктору Андреевичу Гордееву никогда бы не добраться до этого кресла.
Олег тоже не сразу узнал его. Ему понадобилась секунд пятнадцать, чтобы сопоставить весёлого Витьку Гордеева, которого он не видел с самого выпуска, с мрачным субъектом в кресле. Шаг был верный. С Виктором они никогда не были друзьями, но Витяня был одним из немногих сокурсников, которые нравились Олегу. Ничто другое так не выбило бы Олега из колеи. Пожалуй, больше его мог удивить только вид Павы в этом кресле.
Виктор выдавил из себя подобие улыбки и глазами указал Олегу на стул возле своего стола.
- Ну, догадайся, зачем тебя сюда пригласили? – начал он вместо приветствия.
- С трёх раз? – в шутливой манере парировал Олег, давая себе команду не дёргаться, и внутренне приготовившись драться до конца.
- Ну, можешь и с трёх, - Витяня откинулся на удобную спинку кресла.
- Из наших никого не видел. Ну, так почти никого… Мельком только если.
Витяня тихо и вальяжно покачал головой. Вообще сейчас он напомнил Олегу сытого кота, охотившегося ради забавы.
- Если по поводу объясниловки, так я изложил всё. Если по пьяному делу вылетело минут двадцать – тридцать, то не моя вина.
Виктор выдержал паузу и неестественно улыбнулся. Эта улыбка совсем не напоминала прежнюю, что так нравилась девочкам.
- Ага, и за эти полчаса пострелял троих наших сотрудников и угнал спецмашину, да ещё и устроил на ней гонки по центру города.
Олег внутренне подобрался и изобразил на лице придурковатую улыбку.
- А шаттла на Марс я случаем не угонял? Или, быть может, взорвал третью орбитальную колонию?
- Ладно, чёрт с ними, с этими тремя олухами, тем более что дали уложить себя какому-то дилетанту, – взгляд Витяни стал мягче. – Я тебя не для того позвал. Я, знаешь ли, такой мелочью, как угонщики турболётов и мелкие хулиганы, не занимаюсь. Это твоя епархия, – Витя сделал непродолжительную паузу. – Меня более волнуют твои библиотечные пристрастия, – улыбка Витяни из просто неприятной превратилась в почти торжествующую, а у Олега от неё по спине пробежали мурашки размером со слона.
«Чёрт побери, и где же их так учат улыбаться?» – подумал он, а вслух, постаравшись изобразить в голосе смесь праведного гнева с уверенностью в правоте, спросил:
- А собственно, что такого в моих пристрастиях?
- Да нет, ничего, если не считать, что за последние полгода ты скачал из сети всю информацию, тем или иным образом связанную с синдромом Беркли-Фазанова.
- А что, не имею права? – невинным тоном поинтересовался Олег, решив и далее валять дурака. Пока он мог себе это позволить. – Я пользовался только официальными сайтами. Баз данных не взламывал, коды доступа не крал…
На секунду Олегу показалось, что глаза Виктора сузились, и по его лицу пробежала мелкая судорога. Наверное всё же показалось, потому что Виктор ответил очень вальяжно:
- Нет, отчего же, имеешь, имеешь. Но ведь ты не учёный, и не врач, не социолог, и не нацсан.
- Нет.
- Ну, на кой тебе, Копейкин, всё это надо? – Витяня привстал со своего места и навис над ним.
- Я полагаю, что правительство не предоставляет всей объективной информации о синдроме, – выпалил Олег и попытался взглянуть Вите прямо в глаза. – Кроме того, - продолжал Олег, - у меня нет чёткой уверенности в оправданности жёстких мер, предпринимаемых в отношении поражённых вирусом. И главное – что же такое этот синдром?Я все-таки не уверен...
Витя его перебил.
- А ты что думал, умник, тебе одному такие гениальные мыслишки в голову приходят? Тоже мне нобелевский лауреат! Америку открыл.
- Это ведь не болезнь? – тихо спросил Олег.
- А вот это не твоего ума дело. И думать тебе об этом нечего! – Витя почти кричал.
- А что мне делать прикажешь?
Витя выдержал паузу, успокоившись. Из стола мягко вырос стакан с водой; подполковник отпил из него глоток, утёр губы белоснежным платком, извлечённым из переднего кармана пиджака, а потом медленно и спокойно произнёс:
- Я ведь, Копейкин, тут с тобой по старой дружбе разговоры разговариваю. Сказал начальству, мол, так и так, дружок у меня с придурью, настырный. Поэтому и чином не вышел. А то начальство у меня не знает, какой ты с детства ненормальный, могут с тобой и по-другому поговорить.
«А вот это хрен с редькой!» - подумал Олег. – «Блефуете, гражданин подполковник! Шиш вам с маслом, а не мои мозги. И ты, паразит, это лучше меня знаешь, а начальство твое грёбаное и тем паче, иначе бы не прислали тебя!».
- Копейкин, ты ведь не аналитик. Нелегал-боевик, и то в отставке. Не садись в чужой турболёт. Лови своих бандюков, получай награды и радуйся жизни сколько влезет. И моли Бога, чтобы не проснуться с серой рожей. Вот тебе мой совет, – Витя выдержал паузу, ожидая ответа.
Но Олег изобразил полную подавленность, и Витя движением подбородка молча указал ему на дверь.
Если бы Олег обладал даром видеть сквозь стены, ему бы открылось зрелище весьма любопытное. Витя, скорчившийся у раковины в пароксизме рвотного рефлекса, сдирающий с себя розовую маску, имитирующую здоровую кожу. Витя ненавидел эту маску, но ещё больше он ненавидел свое лицо пепельно-серого оттенка.
Когда это случилось, Виктор Гордеев хотел застрелиться. У него хватило бы решимости. Однако пути Федеральной Службы неисповедимы. Из двух альтернатив – Некразорий или пуля в лоб, - ему досталась третья. Ему позволили остаться в строю, более того, обещали некоторую конфиденциальность. Однако полковник уже успел приготовиться к смерти. И сейчас он не вышел из этого состояния. Ни на секунду его не покидало ощущение жизни взаймы. Он знал, что ему не грозит отставка и пенсионное пособие. Если он окажется ненужным, – с ним церемониться не станут. Временами Виктор жалел, что ему не дали просто уйти. Вот уже три года он был мёртв. Его бы воля – он предпочёл обычный тональный крем. Имитация кожи с лёгким загаром была почти идеальна, но полное встраивание имело побочные эффекты, с которыми сейчас и боролся Витяня.
16
Олег вышел от подполковника Гордеева со смешанными чувствами. С одной стороны, он был жив, что само по себе по настоящему положению вещей было более чем. С другой стороны, - и это не вызывало у Олега ни малейших сомнений, - он был под колпаком. «А чего же ты хотел, дорогуша? – язвительно заметил он сам себе, - захотел быть свободным среди рабов». Это только наивные обыватели уверены, что они члены демократического общества, и свободны от государственного ока. Личная свобода человека существует лишь только в той степени, в которой она выгодна государству. Каким бы это государство ни было мировым и демократичным. Единственное, что настораживало Олега – это почему за него так круто взялись. Не из-за невинных же шалостей с информарием?
Эти федералы, пришедшие по Аннину душу, теперь Витяня Гордеев.
Олег не мог знать, что всего каких-то три часа назад подполковник Гордеев получил новое задание и уже в течение десяти минут молча выслушивал испуганные сбивчивые объяснения человека, которого без труда узнал бы каждый житель полиса, хотя он и не был ни знаменитым актёром, ни телезвездой. Губернатор Владимир Решетников – человек с открытым лицом и безумно обаятельной улыбкой, которая покоряла миллионы избирателей, сейчас выглядел не лучшим образом. Его усталое лицо было нездорового оттенка, он не спал целую ночь.
- Я не знаю, как это произошло. Я понимаю, что нарушил инструкцию. Но кто бы мог подумать, что кодовый ключ доступа может пропасть из моего личного сейфа, у меня дома, – голос губернатора полностью утратил те соблазнительные нотки обаяния и уверенности, которыми он без труда обволакивал своих избирателей и громил своих противников.
Этой ночью у него даже не было времени отпаивать жену успокоительным. Конечно, неприятности с дочерью были значительными, но его помощник обещался уладить всё быстро и, главное, - без шума. Более серьёзным ударом стала пропажа кодового ключа доступа. Он не любил федералов. Но замолчать факт пропажи ему просто не удалось бы. Уже хватало того, что он пытался скрыть неприятности с дочерью. Мрачный хмырь в костюме с иголочки уже мягко намекнул ему на это обстоятельство.
- Когда Вы видели его последний раз? – голос Витяни был как всегда тихим и вежливым.
- Накануне выходных, вечером я поздно вернулся с совещания, - Решетников пытался скрыть дрожь в голосе. Вчера вечером он был у любовницы, впрочем, это, по его мнению, к делу отношения не имело, - и тут же положил его в сейф в моём кабинете.
- Я Вам верю. Вы не волнуйтесь. А что было дальше? – Витя проигнорировал ложь губернатора относительно поздно закончившегося совещания, хотя ему было известно о похождениях главы огромного полиса на стороне. Сейчас этой малолетней куклой, ровесницей пропащей дочери губернатора, занимаются и вытрясут из неё всё, что она знает.
- Сегодня утром его не было на месте, – тихо проговорил губернатор.
- То есть, теоретически он мог пропасть в течение трёх суток, – констатировал Виктор, - кто из домашних знает код вашего сейфа?
- Никто. Только я! – Решетников оживился.
- Но ключ пропал, и это факт.
- Да. Я не могу себе представить, как такое возможно. У сейфа тройной доступ…
- И дочь Ваша в бегах, – будто не слушая его, продолжил Витяня.
- Но какое это имеет отношение…
- Прямое, – голос Витяни стал жестче. – Если бы не наш оперативный агент, мы, возможно, не узнали бы о побеге Вашей дочери. Если бы наши люди подключились вовремя, возможно, сейчас мы не имели бы этих проблем.
- Но ключ, наверное, можно заблокировать?
- Можно. Но даже заблокированный код даёт возможность опытному взломщику открыть доступ. И ещё - для блокировки доступа понадобится перестройка всех ключей. ВСЕХ. Вам не кажется, что это хлопотно? А Вы не думали, что им уже воспользовались? Утечка информации подобна взрыву бомбы, к которому наше общество не готово. И молите Бога, чтобы ключ не попал к террористам. Не мне Вам объяснять эти простые истины, – Виктор замолчал, спокойно изучая подавленного губернатора.
После небольшой паузы подполковник Гордеев сухим бесстрастным голосом произнёс:
- Мне нужны списки всех людей бывающих в вашем доме и, отдельно, - всех тех, кто мог бы оказаться здесь в эти три дня. И ещё – полный перечень приятелей и просто знакомых Вашей дочери. Желаю удачи, – Виктор, изобразив лёгкий полупоклон, и, не став терзать губернатора рукопожатием, удалился.
На место происшествия Виктор Гордеев приехал в рабочем порядке. Там уже без дела околачивались трое оперативников. Безусловно, это был не его профиль – выезжать на рядовое убийство. Пусть даже и повлекшее смерть сотрудников федеральной службы безопасности. Но тут особый случай. Агент, завербованный федеральной службой, сообщил об инциденте в доме губернатора. Тогда ещё Виктор понятия не имел о пропаже ключа с кодами доступа по группе альфа. На улаживание неприятностей было отряжено трое агентов. Всех троих Виктор знал лично и не первый год. Они были если не лучшими, то далеко не из худших. Правда, худших в их конторе и не держали. Виктору было просто необходимо знать, где они смогли проколоться. И узнать он это предпочёл лично. Одного взгляда на распростёртые тела было достаточно, что бы утверждать – тут поработал профессионал. Два тела на асфальте без видимых внешних повреждений. Виктор присел на корточки, разглядывая лежащих. В остекленевших глазах лежащего навзничь оперативника Виктор уловил лёгкий блеск. Быстро вскинув руку к сонной артерии, он глухо выматерился.
- Скорую, быстро. Он ещё жив, – крикнул он группе сопровождения.
Те быстро засуетились. Робкий голос сзади сдавленно произнёс:
- Вы просили ничего не трогать до Вашего приезда…
- Голова людям дана ещё и для того, чтобы соображать! Можете спросить у нашего коллеги, – и Виктор отрывисто кивнул в сторону третьего, которому разнесли бластером голову, – он один раз пренебрег этим свойством своей головы – и вот что с ней случилось.
Уже через час эксперты дали первые заключения. Работал профессионал высокого класса. Три практически убийства были совершены в интервале не более тридцати секунд, максимум минуты. Мозги оставшегося в живых оперативника превратились в полный кисель. Сканирование давало устойчивую картинку настигнутой жертвы, – последнее, что в своей жизни видел этот парень. На месте были обнаружены следы беглой губернаторской дочки, следы от шин автомобиля, но ни одного следа убийцы. Мгновенный запрос об уличных происшествиях у дорожной милиции ещё раз подтвердил первоначальную оценку Виктора. Шумный, но очень чистый уход (никто не разглядел ни водителя, ни возможных пассажиров) с целью убедить всех, что машина скрылась из полиса. Виктор сам поступил бы точно также. Работал без сомнения профессионал. Тогда-то Виктор и понял, что это его задание. Его охватил лёгкий охотничий азарт, но тут же по спине пробежал неприятный холодок. Вполне может быть, что в этой охоте он может из охотника превратиться в дичь. В отличие от Олега, он не спал на теоретических курсах и вполне владел навыками сбора и обработки информации. Он тут же запросил список всех, кто может иметь соответствующую подготовку. Список получился достаточно внушительным. С некоторым неприятным удовольствием он нашёл в этом списке и себя. Он тут же сделал выборку на тех, кто по тем или иным причинам, имел чёткое алиби. Затем сопоставил оставшийся список со списком лиц попадавших в поле зрения СБФ. С интересом просмотрев весьма поредевший список, - человек пятьдесят, не более, - Виктор тут же обратил внимание на знакомые имена. В списке под номером тридцать семь значился его старый приятель-однокурсник Олег Копейкин. Виктор Гордеев, как и Олег, не верил в совпадения. На всякий случай он прогнал досье губернаторской дочки и бывшего однокашника через Универсальный анализатор Reider-22.
Отработка связей практически ничего не давала. Пути Анны Решетниковой, шестнадцати лет, школьницы и Олега Копейкина, тридцати четырех лет, специального агента милиции Полиса, бывшего федерального агента нигде не пересекались. Зато подполковник накопал немало информации о самом Копейкине и о его связях. Единственное, что омрачило стройную теорию Гордеева при разговоре с Олегом – тот не врал, случайно обмолвившись о доступе. Олег действительно и не подозревал о нём, Виктор это чувствовал безошибочно.
В помощь Виктору выделили двух агентов, с которыми он никогда раньше не работал. Он понимал, что это очередная подстраховка. Обычный трюк СБФ. Агенты всегда работали в паре под псевдонимом Близнецы. Просматривая их досье, он с неприятным ощущением думал, что они вот также просматривают его послужной список. Близнецы не были братьями и даже родственниками. Андрей Рыдлевский, двадцати шести лет и Горан Радович, двадцати восьми. Белорус и хорват. В прошлом каждый из них, так или иначе, участвовал в национальных экстремистских организациях, связанных с Фронтом Национального Спасения Славян, организацией, входившей в плеяду террористов – антиглобалистов. УНАУНСО, РНЕ и им подобные, ставшие в XXI веке родоначальниками ФНСС, были цветочками по сравнению с монстром, которого породили. Уже одно это говорило о том, что Близнецы ребятки непростые.
А затем, распрощавшись со своим националистическим прошлым, нашли работу в Службе Безопасности. Почти безупречный послужной список. Но Виктор уже давно научился читать между строк – ребятки шли по трупам во благо Федерации. Виктор усмехнулся про себя. Большая семья славянских народов. Сам Виктор никогда не страдал национальным шовинизмом. И его раскосые глаза, доставшиеся от бабушки кореянки, и шикарный профиль, унаследованный от прадеда грузина, позволяли русскому Виктору Гордееву относиться ко всякого рода националистам с глубоким презрением. Внешне близнецы выглядели действительно одинаково и при желании могли сойти за братьев. Во всяком случае, те их изображения, которые находились в досье, это подтверждали.
Близнецы явились лично после его беседы с Олегом. Выглядели они иначе, чем он себе представлял их по досье. Андрей оказался улыбчивым парнем с открытым и честным взглядом больших светло-серых глаз. Его волосы шикарной тёмно-русой копной спадали на плечи. Горан был угрюм, черноволос, коротко стрижен и носил маленькую аккуратную бородку. «Да уж, близнецы!..» Виктор про себя отметил, что, встретив их на улице, вряд ли узнал бы.
- Так, - начал Виктор после короткого ритуала знакомства, – задание у нас тухловатое. Вы будете прорабатывать одного подозреваемого, - Витя протянул близнецам карточку с полной информацией по Олегу Копейкину. - Внешне он чист, но слишком много совпадений, а я в них не верю. Советую начать с его любовницы. Марина Лемешева, 30 лет. Содержательница борделя. Имеет долю в игорном бизнесе. Богатенькая дамочка. По нашим архивам проходит под псевдонимом Танго. Впервые пересеклась с Копейкиным во время секретной операции в Аргентине. Подробности в личном деле Копейкина. И ещё отработайте личные связи губернаторской дочки. Их очень мало, но существует интересная зацепка – девушка тусовалась с группой любителей прямых радиоэфиров.
Оба близнеца молча выслушали информацию. Затем Андрей, всё так же застенчиво улыбаясь, спросил:
- Границы наших полномочий и сроки?
«Так, - подумал про себя Виктор, - а за старшего у вас, значит Андрюшенька-душенька». Виктор опять ошибся. На первый взгляд, старшим в паре был молчаливый Горан.
- Полномочия – любые. Сроки – минимальные.
Молча кивнув, близнецы удалились. Андрей всё так же застенчиво улыбаясь, а Горан - мрачно нахмурившись.
Больше интересных статей здесь: Фантастика.
Источник статьи: Прививка, от МэриЭнн, глава 7.