Раньше Андрей Скрипачев не ездил на паровозах и не думал, что когда-нибудь придется. Но вот он – большой черно-красный локомотив стоял около платформы в ожидании пассажиров. Серые облака стелились по крышам вагонов и медленно поднимались длинным шлейфом. Вблизи пахло баней и мокрым углем. За металлическим боком ворчал кипящий котел и гудели трубы под давлением пара.
Андрей достал из футляра камеру и ощутил, как сузился мир. Теперь существовали только паровоз и фотоаппарат. Перед глазами реальность сложилась в плоскую картинку и начала меняться. Усиливались и ослаблялись яркость и контрастность, менялся фокус, смещался ракурс. На мгновение воображение замерло и вспыхивало, посылая импульс в пальцы и проявляясь в реальности фотографией. Прощальный гудок и тяжелое движение паровоза вывели Андрея из транса. Ему едва удалось вскочить на ступеньку.
Вагон оказался внутри еще меньше, чем виделось снаружи. Его покрывали деревянные панели. Выпуклые лампы проходили по центру округлого потолка. По обеим сторонам узкого прохода стояли антикварного вида лавочки с прямой спинкой. Вагон жёстче современных шел по рельсам и очаровывал все сильнее. Он не пах жженой смазкой и мазутом. Его запах навевал воспоминания о каникулах у дедушки, о темной комнате и волшебстве появления картинки на белой глянцевой бумаге. С видимым усилием Андрей убрал фотоаппарат в футляр. Несмотря на водоворот внутри головы, он боялся проехать свою остановку. И что покажется другим ненормальным.
Заповедная железная дорога, по которой ходил локомотив, соединяла между собой два промышленных городка и принимала пассажиров только два раза в сутки. Паровоз отправлялся ранним утром, шел по полям, пересекал по мосту реку, пока на несколько часов не исчезал в лесу, где впервые останавливался. Затем вновь пересекал поля и прибывал в соседний город. Там стоял недолго и возвращался. Вечером маршрут повторялся.
Письмо указывало выйти именно в лесу. Неизвестный заверял, что был другом дедушки и знал, почему тот исчез. И что происходит с Андреем. В качестве подтверждения письмо содержало фото. Два небольших снимка, запечатлевшие идеально круглый силуэт. Именно эти карточки хранились в бархатном фотоальбоме. Дедушка никому не позволял его трогать, но каждый вечер он открывал эту пахнущую воспоминаниями книгу и начинал рассказывать истории. Одни и те же, указывая на одни и те же фотографии. Но Андрею никогда не надоедало слушать. Чаще всего дедушка показывал снимки про парк с пряничным Колесом Обозрения. Он называл это место особенным. Наверное, поэтому Скрипачеву казалось, что дедушка не вернулся именно оттуда. Странного места, о котором никто не слышал.
Паровоз замедлил ход, чем вывел Скрипачева из задумчивого оцепенения. Станция "Парк Черепанова" оказалась разрушающимся низким перроном. С красивыми кованными фонарями и ограждением. Не меньше десятка сказочных персонажей смотрели на него со всех сторон. Под удаляющийся перестук колес Андрей достал фотоаппарат. Щелчок камеры раскатом отразился в голове, и у Скрипачева появилось чувство, словно его протянуло сквозь угольное ушко. Перед глазами потемнело, и барабанами забилось сердце. Гром ударов нарастал и сдавливал грудь. Андрей не мог вздохнуть.
Мир вернулся. Боль исчезла. Скрипачев глубоко вздохнул.
Предплечье опять жгло. По руке текла кровь. Скрипачев поморщился и достал из кармана пакетик с липким бинтом и дезинфицирующей салфеткой. Проспиртованный квадратик открыл вид на глубокие царапины. На коже появилась еще одна буква. «Вернись в парк». Андрей до покраснения оттирал ногти другой руки. Ему казалось, что они все еще пахнут кровью. Может ему не стоило приезжать сюда? Возможно друг дедушки что-то знал, но чем он мог помочь самому Андрею. Как спасти от самого себя?
Это происходило сколько он себя помнил. Только раньше раз за разом ногтями прописывалось только одно слово. Шрам кровоточил постоянно. А после того, как месяц назад стал сниться дедушка, на руке буква за буквой появились новые слова. Психосоматика - утверждал интернет. Одержимость – больше верил Андрей. Ты такой же псих, как твой дед. После школы его не дразнили, но хватало взглядов. Приступы не только происходили, когда он был один. И, наверное, со стороны Скрипачев действительно походил на безумца.
С отбытием паровоза в лесу наступила непривычная тишина. В воздухе не вились комары, не пели птицы. Вдалеке не раздавался дробный стук дятла. Будто кто-то истребил вокруг все живое. Андрей поежился и по дорожке вошел в лес. Там властвовал туман. Он струился между деревьями и заволакивал все вокруг. Вскоре Андрей едва видел дальше пары метров. Под ногами шелестела сухая хвоя, слой которой увеличивался с каждым шагом. Дорожку перекрывали толстые сучья и стволы деревьев, рассыпающиеся в труху от малейшего давления. По бокам стояли покорёженные и сухие сосны, ощетинившиеся обломками веток. Андрей резко остановился. Ему показалось, будто между стволами промелькнул человеческий силуэт. Скрипачев вглядывался в молочную муть тумана, но там были только деревья. Он продолжил путь, подавляя беспокойство. Не стоило соглашаться на встречу в заброшенном парке с незнакомцем. О чем он только думал? Только повернуть назад уже не мог. Возможно больше не будет шанса узнать, что случилось с дедушкой. Доказать, что тот не безумец. Что они оба нормальные.
Перед воротами деревья расступились, и дорожка расширилась. Высокие створки украшали красные звезды. На боковых колоннах литые пионеры застыли в порыве протрубить приветствие. В свободных руках они держали над входом металлический плакат с названием парка, из которого выпала пара букв. Парк Черепов. Обнадеживающее название. Скрипачев осторожно шагнул в приоткрытую створку.
Парк тонул в сухих зарослях. Из шелестящего моря местами, как шпили затопленных городов, выглядывали проржавевшие аттракционы и искривленные скелеты сосен. Андрей медленно шел по покрытой трещинами дорожке вглубь парка. Предметы изгибались в тумане, заставляя воображение порождать разнообразных монстров. Из белого небытия медленно выплывали обезображенные временем лошадки на каруселях; истлевающие подобно Летучему Голландцу качели-лодочки; то тут, то там попадались деревянные сказочные персонажи, которых время превратило в жуткие тотемы. Едва слышно кряхтели мертвые деревья. Где-то в глубине тумана равномерно скрипели качели.
Дорожка вела его мимо шелушащихся ограждений и щербатых лавок, пока не вливалась в широкую площадь. Туман расступился, открывая пространство прямо к Колесу Обозрения. Ажурный и идеально симметричный аттракцион отлично сохранился. Время никак не отразилось на нем. Будто он подобно уродливому паразиту питался парком, продлевая себе жизнь. Высыхали вековые сосны, разрушалось железо, а Колесо оставалось прежним. Вычурные будто пряничные кабинки красовались целыми окнами. От центра по светлым балкам вели цветные фонарики. Это именно то самое Колесо Обозрения. Он узнал его, хоть видел только на фотографиях. Дедушкино Колесо Фортуны. Именно в этом парке тот принял себя и решил стать фотографом. Вопреки мнению своих родителей. Вопреки предстоящим трудностям, которые с удовольствием смаковал каждый. Дедушка устоял и остался верен своему решению. Он остался предан искусству фотографии до самого исчезновения. Только безумец решится на подобное. Возможно причина его одержимости скрыта именно в парке. Тогда нет лучше места для разговора.
В полной тишине замигали фонарики на Колесе. Аттракцион заработал. В верхней кабинке загорелся свет. Она медленно поплыла к земле. Внутри было пусто.
- Эй! Где ты? Я пришел поговорить, а не кататься на каруселях, - громко сказал Скрипачев.
Незнакомец так и не показался. Театральность происходящего Андрея все больше напрягала. Он мысленно дал неизвестному еще пару минут, после чего собирался просто уйти.
Колесо обозрения остановилось, стоило только кабинке оказаться внизу. Дверца гостеприимно распахнулась. Электрический свет осветил Андрея и часть рассеченного асфальта. Никто не появился.
Скрипачев развернулся и нос к носу столкнулся с искривленной яростью мордой чудовища. Андрей шарахнулся назад, зацепился за что-то ногой и рухнул внутрь кабинки, со всей силы приложившись спиной о стенку. Дверца захлопнулась. Кабинка качнулась и начала подниматься.
После секундного замешательства Андрей резко поднялся на ноги и подергал ручку. Замок только залязгал в пазах. Скрипачев выглянул наружу. В паре шагов стоял большой еж в сапогах. С деревянной фигуры от дождя и времени почти полностью облупилась и местами вздулась краска, отчего веселый сказочный зверек пугал одним своим видом. Андрей мог бы поклясться, чем угодно, что там было пусто.
Ежик быстро уплывал вниз. Слишком высоко. Так можно себе что-нибудь сломать. Скрипачев сел на лавку. Зачем запихивать его в Колесо Обозрения? А если ему хотят что-то показать? Похоже, он связался с психопатом. Что делать, если его запрут наверху? Или сама карусель не выдержит и развалиться? Сколько Колесо стояло? Двадцать - тридцать лет? Как бы хорошо аттракцион не выглядел снаружи – внутри все должно уже заржаветь.
Андрей прислушивался к Колесу. Механизм не скрипел. Мотор работал неслышно. Аттракцион двигался плавно, а стекло надежно изолировало от звуков снаружи. Не каждый новый аттракцион мог таким похвастаться. Кажется, за парк не так уж заброшен. Скрипачев всем телом ощущал, как увеличивалось расстояние между ним и землей. Как же глупо он попался. Если кабинка застрянет наверху, то у Андрея хватит злости спуститься, и тогда дедушкин друг пожалеет, что связался с ним.
Постепенно темнело. Появился запах испорченных апельсинов. Что-то происходило неправильное. Туман не способен превратить утро в ночь. Андрей напряженно вгляделся в темноту. Кабинка перевалила верхушку и начала спускаться. Снаружи проступили электрические звездочки, образовывавшие цепочки созвездий. Скрипачев не мог поверить глазам. Ночь разрывал электрический свет фонарей и гирлянд, протянутых между ними и теряющихся за колючими кронами. Все растения ожили. Сосны создавали мистические тени, а скошенная трава и красивые клумбы указывали на постоянный уход. Не уменьшали вопросов и появившиеся посетители. По блестящим дорожкам гуляли призрачные фигуры. Призраки казались образами, сошедшими со старой советской киноленты.
За стеклом был парк Черепанова до закрытия. Именно таким он запомнился по фотографиям дедушки.
Андрей больно ущипнул себя за руку. Галлюцинация не исчезала. На мгновение замерев, он торопливо достал фотоаппарат. Камера способна видеть суть. Так всегда говорил дедушка. Небольшой дисплей послушно отобразил ночь и фонари. Может быть он надышался чем-то? Не зря же подозрительно запахло апельсинами. Нужно на воздух. Лишь бы не стало хуже. Возомнит еще себя птичкой и выпорхнет из окошка. Счет к психопату только возрастал.
Кабинка мягко толкнулась под ноги. Дверь с щелчком отворилась. Желтый прямоугольник захватил часть пластиковой скамейки, пол и ноги самого Андрея. Шум парка и музыка заиграли в полную силу. Скрипачев поднялся и шагнул наружу. За дверью его встретил влажный и горячий воздух. Ртутью блестел сырой асфальт. Пахло апельсинами. Аттракционы переливались яркими огнями, а между ними двигались полупрозрачные тени. Андрей отшатнулся от одной, но прошел сквозь другую, на мгновение ощутив, как охватило холодом. Призрак девушки в легком платьице передернул плечами и направился дальше. Отвлекшись на нее, Скрипачев оказался в полупрозрачной толпе. Холод охватывал попеременно то спину, то плечо всякий раз, когда ему не удавалось разминуться с очередным призраком. Он смог передохнуть только на пустой лужайке. Все было слишком реальным. Возможно это действие какого-то препарата. Оставалось только ждать, пока его не отпустит. Он все равно не мог отличить реальность от иллюзии.
Андрей увидел мальчика со знакомым лицом. Тот снимал Колесо Обозрения и неожиданно оглянулся на него. После чего резко скрылся за кустами одной из дорожек. Скрипачева бросился следом. Это был дедушка. Еще совсем маленький, но не узнать его невозможно. Дорожка увлекала все дальше от Чертового колеса, а мальчик только ускорялся. Боясь окончательно потерять из вида полупрозрачную фигурку, Андрей бежал напрямик сквозь призраков и по траве. Очередной поворот привел его на пустынную площадку с двухэтажным домом. Ребенка видно не было, но белая дверь с бельчонком оказалась приоткрыта.
Внутри кирпичного здания с высокими трехметровыми окнами оказалось сумрачно и празднично. Висевшие вдоль обшарпанных стен цветные гирлянды едва рассеивали темноту, а все тот же запах испорченных апельсинов теперь навевали новогодние воспоминания. Доски на разные голоса скрипели под ногами. Пахло сыростью. По сравнению с остальным парком дом оказался неожиданно заброшенным. Андрей различил из-за приоткрытой двери в конце коридора металлический скрип. Сквозь приоткрытую щель на пол падал свет. Скрипачев замер на его границе. В комнате раздался повторный скрип. В реальности он бы туда никогда не вошел, но сейчас безопасно поддаться любопытству. Андрей слабо толкнул дверь.
Под стон петель перед ним предстала небольшая комната. Лампочка свисала с длинного провода над железной кроватью, где в простынях терялся худой старик. У него было изможденное лицо, обтянутое сухой желтой кожей, а вместо глаз - пустые провалы. Окруженные кратерообразной коркой из их глубины росли цветы. Светлый стебель держал на весу черную продолговатую коробочку, расширенную к низу. Один из грушевидных лепестков был приоткрыт, откуда в воздух поднималось черное облачко спор при каждом движении цветка.
Ужас скрутил желудок Андрея так сильно, что замутило.
Старик пошевелился. Лицо стало восторженным. Улыбка открыла пустые десна. Кровать отозвалась скрипом. Цветы качнулись. Черное облако увеличилось. Андрей остолбенел. Он не мог до конца поверить в реальность увиденного. Не хотел. Ему никогда не приходилось видеть что-то, столь же в равной степени вызывающее ужас, отвращение и жалость.
- Ты пришел, - старик говорил тихо с радостным надрывом, шипяще глотая воздух.
Андрей непроизвольно шагнул назад, но щелчок за спиной заставил его едва ли не подпрыгнуть и развернуться. Он не перешагивал порог, но дверь теперь была в паре шагов от него. Скрипачев нервно облизал губы, пытаясь подавить порыв начать биться в нее, и повернулся вновь к старику. Хорошо. Это только подтверждает, что перед ним все нереально. Скоро все пройдет, и он уберется из парка. Андрей не сводил взгляда с покачивающихся коробочек. Цветы пугали до дрожи. Взгляд против воли скользил вдоль стебля к темноте глазниц. С таким точно невозможно остаться в живых.
- Мы ждали тебя… Так долго… Тебя хотели… Отнять у нас… Но… Ты… Пришел…
Старик разошелся тяжелым грудным кашлем, сотрясающим все тело. Коробочки закачались из стороны в сторону. Облако расползлось по всей комнате. Будто черным туманом заволокло воздух. Андрей почувствовал сильный запах испорченных апельсинов. Скрипачев судорожно потер нос рукой - на пальцах остались черные следы. Это не пыльца. Споры. Андрей мечтал, чтобы он быстрее пришел в себя. Ему нехорошо показалась связь между надписью на руке и словами старика. А этого просто не может быть.
Спина коснулась двери. Андрей непроизвольно двигался назад, стремясь быть как можно дальше от кровати. Он прижимал рукав к носу. В горле запершило, будто он надышался пылью. Скрипачев знал, что все это ненастоящее, но. Ему представилось, как внутри глаза начнет прорастать белесый ус, пуская корни все глубже и глубже в мозг, принося мучительные режущие боли, и начал на ощупь искать дверную ручку. Совсем не важно реальность это или нет. Лучше переждать в более милом месте.
Только двери не было. Андрей, не веря своим чувствам, обернулся на гладкую стену. В тот момент он даже забыл, что боялся вдохнуть. Ласковый голос парализовал.
- Ты успел… Больше никогда… Не будешь одинок… Прими судьбу...
В конце голос старика обрел силу и зазвучал торжествующе. Ему нужно убраться отсюда прямо сейчас. Приступ может прервать галлюцинацию. Еще никогда Андрей так не радовался соей болезни. На грани слуха он различил шуршание. Будто кто-то тащил длинный шланг. Только этот звук шел изнутри стен. Со всех сторон. Едва поднял камеру, как ноги заскользили по полу. Беззвучно стены сдвинулись ближе к старику. Комната уменьшилась втрое. Теперь Скрипачев стоял в шаге от кровати. Глаза прикипели к покачивающейся грушевидной коробочке. Кожица на втором растении тоже треснула, выпуская первый темный дымок.
- Прими нас...
Андрей затылком коснулся стены и задержал дыхание. Остановись. Ему нужен приступ. Немедленно. Оба цветка медленно развернулись к нему, как безошибочно одуванчик знает, где солнце. Скрипачев сдвинулся вдоль стены. Они последовали за ним. Андрей ощутил, будто ледяная рука сжала горло. Хватит. Он прижал камеру к лицу. Пальцы забегали по настройкам в поисках четкого изображения.
Трещины на цветках разрастались. Они будто вычерчивали лепесток за лепестком. Кончик пластинок загнулся. Еще больше спор выдохнуло в воздух. Только кожица вдоль ребер удерживала лепестки от раскрытия.
Камера будто жила своей жизнью. Объектив скакал в руках. Изображение расплывалось. Нет. В одно мгновение Андрей поверил, что камера повреждена. Он возликовал и следом ужаснулся, когда изображение стало четким. Коробочка напоминала сжатую пружину. Андрей видел, как обманчиво медленно расходилась сдерживающая кожица. Черный дым выбросило в объектив. Палец судорожно вжало в кнопку.
Щелчок.
Мир завращался. Андрей ощущал себя как на аттракционе, с которого никак не мог сойти. Он не знал где низ, а где верх. Его встряхивало и раскручивало. Желудок поднялся к самому горлу, когда мир наконец замер. Скрипачев лежал на кровати в маленькой комнате. При желании можно было достать руками противоположных стен. Комната освещалась лишь тусклой лампой в запыленном колпаке прямо над кроватью. От пола вверх уходили в темноту ряды полок. На них стопками лежали фотографии.
Андрей спустил ноги с кровати. Замер. Не может быть. С пристальным интересом Скрипачев начал разглядывать себя. Он сошел с ума. Он стал ребенком. Маленькая ладошка вызвала нервный смешок. Серые колготки на острых коленках и байковая рубашка с зелеными мамонтятами – еще один, пока хохот не сложил пополам. Собственный детский звонкий смех порождал новое веселье. Андрей ясно чувствовал холод от стен, потрепанную с вкраплениями песка простыню и грубую вязку колготок. Он глубоко вздохнул, подавляя смех. Почему-то больше не удавалось полностью поверить, что все это ненастоящее.
Для ног, защищенных только колготками, пол показался обжигающе ледяным. Андрей взял с ближайшей полки фотографию. На ней пухленького младенца держала молодая женщина, в которой с трудом узнавалась мама. Он взял следующую и увидел папу, пытающегося накормить уже подросшего ребенка. Уже догадываясь, что увидит, Скрипачев взял следующую карточку. Там дедушка и узнаваемый мальчик лет пяти склонились над бархатным фотоальбомом. Снимки показывали его жизнь. Он просмотрел еще несколько. Одни – цветные и яркие, а другие – черно-белые и едва различимые. Точь-в-точь как воспоминания. Ему стало не по себе от того, что всю его жизнь можно было поместить в большую коробку. Андрей вернул фотографии на прежнее место.
Скрипачев подошел к двери. Старое и потемневшее от времени с небольшим окошком, как в тюрьме или психушке. Он дернул за ручку. Она не сдвинулась с места. Потянул сильнее. Ноги заскользили по гладким плиткам, а дверь все не поддавалась. Она потемнела и даже на вид казалась старой. Окошко открывалось только снаружи. Очень хотелось верить, что дверь не закрыта. Пожелав добра ее создателю, Скрипачев удвоил усилия. Приоткрыть ее удалось, только когда он уперся ногой в стену и практически повис на ручке. Дверь поддавалась неохотно. Петли поднимали визг за каждый миллиметр чужой свободы. Скрежет многоголосным эхом прокатился по коридору.
Если кто-то еще не знал, что Андрей находился в этом месте, то теперь он точно был в курсе.
Коридор мало отличался от комнаты. Голые стены и полустертый, местами промятый каменный пол тянулись в обоих направлениях. Через каждые три метра на длинном проводе покачивались шляпочные светильники. Будь Андрей своего обычного роста, то доставал бы до них головой. Из коридора вело множество дверей. Напротив каждой висела картина, притопленная вглубь камня. Почерневшая железная рамка извивалась многочисленными нитями вдоль полотна. Коридор заполнял разноголосый шёпот. Голоса то затихали, то набирали силу.
На картине, напротив Андрея, был изображен мальчик с фотоальбомом. Бархатным и бордовым. Дедушкиным фотоальбомом. Скрипачев ни с каким другим не мог его спутать. Андрей узнал в мальчике себя. Это лицо смотрело на него с детских фотографий. На картине стала прорисовываться рука. Худая, со смуглым цветом кожи. Ладонь крепко стиснула плечо мальчика. Боль обожгла Андрея. Набросок под усилиями невидимого художника постепенно набирал объем и живость. Чем реалистичнее выглядела рука, тем сильнее простреливало плечо. Андрей оттянул ворот рубашки. На коже расползался плесневый узор в форме ладони. Отпечаток будто переходил с картины в реальность. Скрипачев вдохнул знакомый запах порченых апельсинов.
Это цветок.
Андрей с силой начал оттирать байковым воротом плесень. Боль дергала плечо при каждом движении. Будто наждак снимал кожу слой за слоем. Когда боль прострелила особенно сильно, Скрипачев остановился. На коже выступила кровь. Отпечаток не оттирался. Его будто вдавили вглубь кожи. Андрей пальцами коснулся края. Кожа воспалилась, а сам отпечаток был покрыт бурой неровной коркой. Местами Скрипачев ее содрал и оттуда сочилась кровь. Из центра тиснения выглядывал белый ус. Он тянулся под коркой, и только кончик выглядывал наружу. Андрей судорожно вздохнул. Вспомнился старик. Страх холодом сжал мозг.
Нет…
Андрей подцепил ус и потянул. Твердая кожа выгнулась следом. Боль обвилась вокруг корня, кусая и уговаривая прекратить. Он чувствовал, как глубоко он врос.
Нет.
Скрипачев дернул нить. Как выдергивают больной зуб - решительно в слепой надежде на облегчение. Прыснула кровь. Корень, легко прорезав кожу, вышел на пару сантиметров, но большая часть осталась внутри. Боль обожгла, но не утихла. Она скребла плечо, подтачивала решительность и убеждала, что все бесполезно. Цветок уже внутри.
Нет!
Андрей рванул изо всех сил и отбросил корень. Ему показалось, что он выдернул вместе с ним и кусок себя. Сквозь пальцы толчками просачивалась кровь. Он ощущал под ладонью рваные края раны, мягкие и скользкие мышцы. Наливались багрянцем зеленые мамонтята на байковой рубашке. Во рту появился едкий кислый вкус. Затошнило. Ему понадобилось время, чтобы осмелиться взглянуть на корень. Желудок все еще находился около горла, но теперь Скрипачев был способен справится с дурнотой. Главное, что точно не было никаких кусков себя на полу. Коридор раскрасился красным. На каменном полу выделялись множество еще свежих капель. И кровь все пребывала, срываясь с замерзших пальцев вниз. Корень лежал около стены, будто в вишневом сиропе. Окончательно мертвый, но все такой же пугающий. Тонкая белая нить, внешне не отличимая от лески. Красным забрызгало стены. Часть попала на картину. Андрей видел, как краска стала плавиться в тех местах.
Он даже забыл о боли.
Рисунок размягчался и стекал вниз. К крови на полу добавились цветные разводы. Краска без следа оставляла полотно. Только в рамке был не белый картон. Под слоями скрывалась черно-белая фотография. Скрипачева втянуло в нее, едва он успел разглядеть два силуэта, и перед глазами стало темно.
- Прости меня, - прошептал на ухо дедушкин голос.
Скрипачев вновь ощутил под ногами ледяной пол. Зрение вернулось. Он обессиленно привалился к косяку. Что это было? Вместо фотографии в рамке осталось только чистое полотно. Забытое воспоминание? Сон? Андрей не был уверен ни в чем – раньше приступ с ним не разговаривал.
Раньше реальность не была настолько зыбкой.
- Эй! Тут кто-то есть? – неуверенно позвал детский голос.
Он звучал из соседней двери. Скрипачев бросил взгляд на картину, висевшую напротив нее. Там изображались ребенок и мужчина азиатской наружности. Взрослый крепко держал его за плечи. Глаза мужчины были полностью черными без белка, а лицо отталкивающе жестоким. Кожа на всех свободных от одежды мест была покрыта плесневыми пушистыми пятнами. Только это было на первый взгляд. Чем дольше Андрей смотрел на картину, тем больше подмечал новых деталей. Пальцы мужчины не просто держали, они проникали внутрь плеч ребенка. Взрослый не был цельным в полном смысле этого слова. Он состоял из нитей, как шерстяной клубок. Тонкие линии накладывались друг на друга, ткали его кожу, одежду, глаза. Картина завораживала и не отпускала. Скрипачев не мог пошевелиться и смотрел с возрастающим страхом. Сердце участилось. Плетёный ребенок медленно повернулся к нему. Нитяные губы беззвучно произнесли:
- Поглоти.
Мальчик посмотрел в другую сторону. Как зачарованный Андрей проследил за его взглядом. Удары в груди участились. Болью отзывался каждый вдох. Картины в той стороне имели одно общее – тот же мужчина возвышался над каждым ребенком. Только на одной все было наоборот – над африканцем в яркой раскраске стоял азиатский мальчик. Остальной коридор скрывала темнота.
Все дети беззвучно произнесли:
- Поглоти.
Лампа ярко вспыхнула и с хлопком взорвалась. Крайняя из дверей полностью исчезла в темноте. Андрей вздрогнул от звука и пришел в себя. Он покосился на картину. Она стала прежней.
- Пожалуйста, помогите кто-нибудь, - с отчаянием заплакал голос за дверью.
Скрипачев приблизился и открыл окошко. Из темноты на него смотрел мальчик с картины.
- Пожалуйста, выпусти меня. Быстрее, пока он не пришел, - торопливо заговорил ребенок. – Вдвоем мы отсюда точно сбежим. Ты…
- Кто? – перебил Андрей. – Что происходит?
- Потом. Сейчас нет времени. Без меня ты отсюда не выберешься, - он резко замолчал и побледнел. – Он близко…
С хлопком погасла еще лампа, отвлекая Андрея. Мальчишка же просунул в окошко руку и, схватив Скрипачева за плечо, притянул ближе. Хватка для ребенка оказалась невероятно сильной. Пальцы впились в кожу.
- У тебя осталось только одна попытка, - торопливо зашептал он. - Без меня ты насквозь прорастешь. Только я знаю лекарство. Если дорога жизнь, не теряй больше времени.
Скрипачев вздрогнул, услышав новый стеклянный хлопок. Мальчик разжал пальцы и отступил вглубь комнаты, скрываясь в темноте. Еще несколько еще несколько ламп погасло. Андрей оглянулся. Свет горел только над головой. Остальной коридор скрылся в плотной темноте. Лампа тускнела с каждым мгновением. За границей света было что-то. Скрипачев слышал тот же звук, как в комнате со стариком. Что-то там ползало. Трещал бетон, будто его пробивали насквозь.
Андрей попятился к своей двери. Он неуверенно покосился в сторону соседней двери. Ее уже не было видно. Там был ребенок, которому нужна помощь. Разве можно его просто так оставить? Лампочка замигала. Что-то двигалось на границе света. В этот момент Скрипачев почувствовал себя на возраст нынешнего тела. Маленьким и не желающим сталкиваться с монстром в темноте. Пока он помочь мальчику ничем не мог. В другой раз. Андрей заскочил в комнату и налег на дверь. Ноги скользили по полу, но дверь слишком медленно поддавалась.
Свет в коридоре погас.
Что-то было уже около его двери. Андрею казалось, что вот-вот его схватят за ногу и утянут в темноту. И возможно прорастут насквозь. Он рывком ударил раненым плечом в дверь, отчего его прострелило болью, и не сразу поверил, что она захлопнулась. Снаружи что-то ударилось в нее. Снова. И зашарило по поверхности. Оно не могло открыть дверь.
Андрей издал нервный смешок, ощущая себя в безопасности. Пока не вспомнил про окошко. Оно как раз открывалось снаружи. Скрипачев с дурным предчувствием попятился к кровати. К единственному источнику света. Раздался щелчок задвижки и деревянный стук, откинувшейся крышки. Скрипачев запрыгнул на кровать и забился в угол поближе к свету. Услышав невидимый в темноте шелест внутри комнаты, он не выдержав накрылся одеялом с головой. Детский глупый поступок. Стало еще страшнее. Андрей не видел, что происходило в комнате, а одеяло приглушало звуки, мешая слышать. Выглянуть наружу было страшно. Казалось, что стоит только это сделать, и на него набросятся. Скрипачев замер и прижал ладонь к носу. Нелогично хотелось верить, что так монстр его не найдет.
Кровать прогнулась. Пружины тяжело заскрипели. Бесконечно длинные тела заскользили вокруг замершего Андрея. Подавлять панику давалось ему все труднее. Кольца постепенно стягивались, превращая укрытие в ловушку. Под тканью стало трудно дышать. Скрипачев дернул одеяло вверх, пытаясь выбраться наружу. Кольца моментально сдавили тисками, лишая движений. Становилось жарче, а воздуха - меньше. Андрея будто запихнули в баню. Но по лицу стекал не только пот - сквозь одеяло просачивалось вязкая и теплая жидкость. Ее уровень стремительно поднимался.
Будто Андрей тонул.
Ловушка сдавила тисками. Жидкость все пребывала. С очередным судорожным вздохом Скрипачев захватил ее вместе с воздухом. Апельсиновый порченый вкус прокатился по горлу и проник в легкие. Андрей закашлялся и непроизвольно вдохнул новую порцию жижи.
Он тонул.
Скрипачев задергался внутри ловушки. Ногти скользили по горячей пленке. Ему качалось, что он ощущал в ней пульс. Кольца ослабили тиски, но выхода не было. Андрей будто находился в закрытом мешке. Он попеременно упирался в пленку головой, руками, ногами, пытаясь ее растянуть, порвать.
Давай же!
Скрипачев ощущал, как тяжелели внутри легкие, заполняемые апельсиновой жидкостью. Теперь он мог до миллиметра показать, где они располагались внутри. Грудь жгло и рвало. Пленка прогибалась и растягивалась, но не рвалась.
Как мошка в сиропе.
Андрея неожиданно разобрало веселье. Утонуть в желудке чудовища. Он бы рассмеялся, если бы мог дышать. Его уже вот-вот начнут переваривать. Голова кружилась. Пряный цитрус был внутри и снаружи. Андрей пропитался им, растворялся в нем. Боль отдалялась. Тело казалось чужим и невесомым. В голове появились странная легкость и едва различимый шёпот. Андрей чувствовал сильную сонливость. Шепот разделился на множество детских голосов, но смысл ускользал. Он все глубже погружался в темноту, становился ее частью. Пока что-то плашмя со всей силы не врезалось в него. Легкие сжало, и вода выплеснулась через рот. С первым вздохом Скрипачева разобрал кашель. В тело вернулось боль. Грудь жгло и тянуло. Его опять вырвало. Жидкость вытекала из носа и рта. Андрей открыл глаза.
Скрипачев лежал на асфальте в странно блестящей луже. И дышал. Электрический свет слепил глаза. Андрей видел переливы лампочек на Чертовом колесе. Над головой покачивался разорванный снизу полый бутон. Идеального размера, чтобы вместился человек. Цветок обвивал фонарный столб и нависал вместо медной шляпки. С разорванных лепестков на Андрея стекала жидкость. Он сам был полностью ею пропитан. Казалось, что теперь ему никогда не удастся избавиться от запаха гниющего цитруса. Скрипачев знал, что был внутри бутона. Он даже не пытался угадать, как там оказался.
Рядом раздался скрежет металла о камень. Скрипачев повернул голову на звук. Поодаль от него неуклюже поднималась кукла. Она состояла из белых нитей, перевязанный в нескольких местах, образующих вполне человеческую фигуру. Метелка ниток, которая номинально обозначала ладонь, подтаскивала по асфальту к себе топор. С ярко-красной ручкой и лезвием, испачканным блестящей слизью. Поднявшись, кукла неуверенно постояла и целеустремленно направилась к Андрею. Она медленно шла, покачиваясь на гибких ногах. Ее шатало при каждом шаге, но кукла неуклонно приближалась. Топор раскачивался из стороны в сторону.
Когда ей оставалось несколько шагов до Андрея, его будто подбросило. Он перевернулся на четвереньки и резко поднялся на ноги. На шее качнулся и ударился о грудь позабытый фотоаппарат. В глазах от резкого подъема потемнело. Слабость повела в бок. Топор просвистел рядом, едва не задев рукав. Куклу повлекло следом, и она вновь растянулась на асфальте. Андрей обрел равновесие и попятился, не спуская с поднимающийся фигуры взгляда. Скрежет топора по асфальту адреналином прошелся по нервам. Скрипачев бросился бежать. Горло резко перехватило кашлем. Ростки боли обхватывали шею и спускались внутрь. Андрей стал задыхаться.
Будто он был болен. Будто... заражен?
Ворот куртки рвануло назад. Каким-то чудом Скрипачеву удалось вывернуться из рукавов и, оставив трофей кукле, рвануть без оглядки. У него открылось второе дыхание. В горле запершило, но Андрей сдерживался. Стоило только дать слабину перед кашлем, и он не сможет остановиться. Тогда конец.
Скрипачев рванул по одной из боковых дорожек. Колесо отдалялось. Вокруг росли высокие кусты. Он обернулся. Куклы не было. Призраки ходили вокруг будто ничего не происходило. Андрей вспомнил про события в странном сне и оттянул ворот футболки. Рана на ключице зажила безобразным шрамом, но на вид ей было много-много лет. Будто полученная в детстве. Ему так хотелось очнуться.
Кто-то сзади крепко схватил Скрипачева за шею и поднял в воздух. Под горлом он ощутил колючие как леска нити и скрученные узлы вместо руки. Обжигающе горячие. Андрей ухватился за них, понимая, что не сможет вырваться из такой хватки. Под ладонями ощущался гладкий толщиной с человеческое предплечье канат. Шепот вновь появился в голове. Он накатывал, как волна. Разбивался на детские голоса и сливался вновь. Но Скрипачев все-равно не понимал, что до него пытались донести.
Кукла развернула его к себе лицом. Над головой она уже занесла в гибком замахе топор. У Андрея не было и шанса на спасение. Если только...
Щелчок камеры совпал с прикосновением топора к коже. Скрипачев резко подорвался на постели и схватился за плечо. Длинный широкий шрам отделял руку от шеи. Андрей крепко прижал к себе колени, ощущая, как начало потряхивать.
Еще бы мгновение.
Неожиданно внутренности сдавило болью. Скрипачев надрывно закашлялся, прикрыв рот ладонью. На коже осталась черная слизь. В глазах на мгновение потемнело и голову сдавило от ужасной догадки. Андрей торопливо задрал рубашку. Тело покрывал белый узор. Растение тянулось под самой кожей и при надавливании ощущалось плотным рубцом. Местами на поверхность высовывался тонкий ус. Паразит был внутри. Скрипачева снова разобрал кашель. Цветок уже пустил корни. Андрею на мгновение почувствовал боль в глазу. Я знаю лекарство. Мальчик.
Скрипачев поднялся и едва не упал от слабости, но удержался на ногах и ухватился за ручку двери. Та открылась на удивление легко и бесшумно. Будто кто-то смазал петли. Картина перед дверью изменилась. Фигура азиата возвышалась за спиной его портрета. Осталось дорисовать только одну руку. Не осталось времени. Андрей, тяжело опираясь о стену, прошел к соседней двери. Ноги подкашивались. Грудь болела. Накатывала темнота. Скрипачев отодвинул задвижку. Дверь моментально открылась. Маленькая ручка схватила за ворот Андрея и потянула на себя. Ребенок грубо толкнул Скрипачева в комнату. Тот упал, не удержавшись на ногах. Дверь захлопнулась, и щелкнул замок. Мальчик показался по ту сторону окошка.
- Нам жаль, что пришлось прибегнуть к обману, - мужским недетским голосом сказал мальчик. – Дима совершил ошибку, когда попытался помешать нашей встрече. Он только украл у нас время и вынудил нас поступить с тобой бесчестно. Надеюсь, что ты поймешь нас.
В коридоре будто стоял другой человек. Взрослый, циничный и готовый использовать любые средства для достижения цели. Как Андрей мог не заметить этого? Хоть мимика и поза изменились, взгляд был тот же. Расчетливый и взвешивающий. Почему он увидел это только теперь? В коридоре стоял хозяин этого места. Тот, кем был проросший старик. Тот, кто стоял за детьми на картинах.
Окошко захлопнулась. В комнате стало темно. Заскрежетала щеколда. Андрей не шевелился. Дедушку звали Димой. Это не может быть совпадением. Старик убил его, а потом подстроил ловушку для Андрея, и тот в нее радостно попал. Что вы, что вы, не нужно утруждаться, я сам приеду. Дедушка напрасно пожертвовал собой. Горечь скрутилась внутри. Теперь стало ясно, что именно случилось с дедушкой – его сожрал обожаемый им парк. Опять начал душить кашель. Скрипачев различил приглушенные хлопки в коридоре. Что-то зашарило по двери. Словно в насмешку. Словно Андрей не в ловушке.
- Давай! Убей меня! Чего ждешь?
Но в коридоре стихло. Скрипачев глубоко вздохнул, подавляя припекающую глаза жалость к себе. Еще ничего не кончено. Если старик думал, что Андрей будет сидеть в ожидании смерти, то чертовски ошибся. Скрипачев представил, как родители будут ждать его, обзванивать больницы и умолять полицию начать поиски. Вновь пройдут через кошмар надежды, как с дедушкой. А все будут за спиной шептаться, что так и знали. Кончил, как дед. Андрей всегда был странным. Нет. Он не сдастся. Все покажет. Отомстит. Старик пожалеет, что связался с ним.
Андрей осторожно поднялся и пошарил вокруг. Тут должно быть что-то полезное. Ладонь наткнулась на деревянный стол. На нем лежали шесть истертых металлических кругляша с дырой в центре, несколько фотографий и игрушки. Миниатюрный парк занимал большую часть стола. На маленьких аттракционах и деревцах ощущались даже самые крошечные детали. Необычно кропотливая работа. Вспыхнувший свет на мгновение ослепил. Андрей прикрыл глаза рукой и не сразу понял, что загорелась миниатюра. Пламя появилось по краям и медленно стремилось к центру – Колесу Обозрения и домику, где Скрипачев встретил старика.
Призрачный огонь горел, но не обжигал. Миниатюры медленно чернели. Пожар распространялся. Подозрение о происходящем зародилось внутри, но казалось совершенно невероятным. Нельзя торопиться с выводами. Он непроизвольно принюхался, будто именно здесь что-то горело, но ничего не учуял. Андрей взглянул на фотографии. Всего две черно-белые истрепленные по краям карточки. Под ними лежала записка. Он отодвинул снимки. На чистой бумаге краской аккуратно вывели: «Прими в дар украденную правду».
На одной фотографии уже знакомый мальчик запечатлен с маленьким дедушкой. Изображение резко увеличилось в размерах. Скрипачева будто втолкнуло в комнату на снимке. Мальчик пошевелился. Он вытянул изо рта короткую полупрозрачную леску и опустил ее на голову дедушки. Тот будто ничего не заметил, только повернулся и беззвучно что-то спросил. Андрей же не мог оторвать взгляда от паразита, что появился на ухе и скользнул внутрь. Взгляд дедушки остекленел, и мальчик с довольным видом придвинулся к нему и прошептал:
- Вернись в парк.
Андрея выкинуло из картинки. Дедушка был заражен. Неужели это объясняло его одержимость фотографиями? Поэтому он возвращался в парк? Скрипачеву не хотелось признаваться себе, но он ощутил горечь. Неужели дедушка всю жизнь жил по указке паразита?
На следующей карточке дедушка смотрел вместе с маленьким Андреем фотоальбом.
- Прости меня, - в глазах на мгновение потемнело и в голове раздался голос дедушки.
Андрей ощутил, как в плохом предчувствии перехватило горло, но взгляд от фотографии не отвел. Ему нужно узнать правду. Картинка знакомо притянула и пришла в движение. Дедушка показывал на снимок в фотоальбоме и увлеченно жестикулирую беззвучно рассказывал. Скрипачев помнил. Колесо Обозрения совсем как тульский пряник. Маленький Андрей так восторженно смотрел на дедушку, будто ничего интереснее никогда не слышал. В один миг ты взлетаешь на каруселях и резко падаешь, что дух захватывает. Там волшебство чувствуется. Хочется остановить время. Неожиданно дедушка вытащил из рта живую леску и опустил на голову внуку. Андрей точно этого не помнил. Паразит скользнул внутрь и маленький Андрей замер. Дедушка придвинулся к нему и прошептал:
- Вернись в парк.
Следом на дедушкином лице промелькнуло осознание и ужас. Он закрыл голову руками:
- Прости меня.
Потемнело. Андрей ничего не видел. Он чувствовал только слабость и боль. Сердце сжимало, как при последнем приступе. Может быть это он и был. Только Скрипачев ощущал странное равнодушие. Вся его жизнь – ложь. Все его решения – манипулирование растительного паразита. Андрей заразился еще до парка. Возможно вся его личность создана только, чтобы исполнить свою роль. И теперь он больше не нужен. Разве теперь есть в чем-то смысл? Обжигающая боль привела в чувство. Его будто включили. Скрипачев ощущал, как горел. Как в конвульсиях сокращались нервы на километры вокруг него. Он чувствовал каждый аттракциона парка Черепанова, каждую дорожку и дерево. Все состояло из миллиона нитей и кричало от боли. Андрей стал парком. В голове появился тихий шепот. Кашель сдавил горло. Скрипачев задыхался. Над головой закачались тяжелые коробочки. Он чувствовал их. Ощутил больные суставы и позвоночник. Этот монстр забрал его тело и бросил умирать в старом. И поджег. Даже оставил монеты для переправы. Андрей не мог сделать ничего. Марионетка с обрезанными нитями.
Сердце снова сдавило, и на мгновение оно пропустило удар. Правая сторона онемела. Это конец? Перестав чувствовать одну сторону, Андрей с неожиданной силой ощутил другую – не только тело, но часть парка. Он знал, что старик в его теле добрался до Колеса Обозрения и включил его. Какой вход – такой и выход. Скрипачев знал, что парк поглощался огнем. Чувствовал его боль, как свою. Голоса шептали у него в голове. Только парк еще жив. Андрей стал парком. Старик зря надеялся так легко уйти.
Рядом с круглым аттракционом неуклюже поднялась плетенная кукла. Толстый канат соединял ее голову с нервной системой парка. Первый же ее шаг закончился падением. Будто неопытный кукловод пытался управлять марионеткой.
Беглец забрался в покачивающую кабинку. Колесо медленно начало подъем. Пылающее зарево уже окрасило ночное небо со всех сторон.
Кукла приподнялась на четвереньки и замерла. Она покачнулась, будто в раздумьях, и шустро метнулась вперед огромным тараканом. Руки и ноги выгнулись под неестественном человеку углом, но двигались без малейшего усилия. Кукла огромной блохой прыгала с аттракциона на дерево и вновь на аттракцион, проносилась над лавочками и дорожками, приближаясь к Колесу Обозрения.
Огонь поглотил уже большую часть парка и подбирался к центру. Кабинка с беглецом прошла четверть пути.
Кукла на мгновение замерла у подножия Колеса, задрав безликую голову вверх, и прыгнула. Кабинка дернулась и закачалась. Человека внутри уронило на пол. Он изумленно смотрел на нитяного монстра. Удар в стекло осыпал его осколками. Человек вжался в стенку, избежав хватки куклы. Та скрылась на крыше, и он едва успел отскочить к разбитому окну, как в спину брызнуло стекло.
Кабинка медленно приближалась к вершине. Парк горел. Из домика старика начал валить чёрный дым.
Кукла металась по кабинке и пыталась поймать человека внутри. Тот с проворством ее избегал, но она видела, как его дыхание становилось все тяжелее. Еще чуть-чуть. Но что-то внутри резко оборвалось. Кукла безжизненно привалилась к разбитому окну и начала медленно сползать вниз. Человек перевел взгляд на горящий дом старика и уважительно поклонился в знак прощания. Он не обратил внимания, как из руки куклы стал сплетаться фотоаппарат. Нити переплетались и истончались, пока от настоящего не отличался только белесым цветом. Объектив смотрел прямо на беглеца. Кукла скользила все ниже и ниже. Нерв тянул ее вниз. Выпуклая кнопка с усилием вжалась сама собой.
Щелчок.
Автор: Евгения Афанасьева
Источник: http://litclubbs.ru/writers/2206-gribnica.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#кошмары #ужасы #мистика #хоррор #парк аттракционов #колесо обозрения
Больше интересных статей здесь: Мистика.
Источник статьи: Грибница.