Записки сумасшедшего, собранного из отрывков в пару предложений в смысловой монолог. Без слов автора. Иногда монолог происходит между двумя, но с самим собой.
Фото взято из свободных источников — Оставь меня, ты вечно все портишь!
— Просто ты испортилась, — мягко заключаешь ты с гадливой улыбкой. Если выбранный человек является собственным отражением, то мне противно от себя. Эту усмешку хочется стереть и наждачной большого зерна. — У тебя истёк срок годности. Как, впрочем, и у всех людей. Я изначально был испорченным. Гнилью, покрытой сверху благородной синей плесенью. Чему ты удивляешься, постепенно плесень качует и на другие продукты в рамках холодильника…
— Почему ты не можешь просто отвязаться от меня и оставить в покое?!
Ты красноречиво взгремел тяжелыми цепями, что замыкались вокруг всего силуэта. Кандалы окольцовывали мое запястье и стирали его в кровь.
— Ты не хочешь, чтобы я оставлял тебя, ты - никто без меня, ты пустая. Хочешь кем-то казаться, но никем не являешься. Особенный вырастает никем.
— Почему я до сих пор тебя слушаю?!
— Удивлю, если скажу, что это просто то, что ты хочешь слышать? Когда ты выбираешь игрока опытнее себя, то ты сознательно становишься мелким домушным мазохистом, страдающим от неудовлетворённости, поджираемым чувством зависти, гонимым желанием на пощёчину доказать, что ты можешь тоже хорошенько размахнуться в ответ... Переламываешь себя и медленно растёшь, ломаясь и надломно хрустя раз от раза, но растёшь. Рыдаешь, закидываешься обезболивающим, режешься о пики несбывшихся мечт, падаешь, поднимаешься. А когда становишься человеком опытным для кого-то, то ломаешь его, не задумываясь. Только не чуть, как тебя, потому что ученик всегда превосходит учителя, а сразу напополам, без возможности реабилитации. Тебе нравится смотреть за его надломом, сломом хрупких костей, как пластика китайского вырвиглазного цвета, формалиновым спиртованием и пытаться выискать личное садисткое удовлетворение, потому что одному всегда нравится получать по лицу, а другому всегда нравится бить. Идеальное дополнение. Иначе не бывает. Ещё завещала Агата Кристи. К тебе приходили и уходили люди, верно? Приходили, принося что-то новое, а уходили, забирая часть тебя и что по итогу от тебя осталось, м? Вот что?
— Я просто хотела стать с тобой друзьями...
— Я не верю в дружбу, я верю в подчинение и взаимный паразитизм.
— Но когда-то же верил.
— «Друг» это последняя инстанция моего саморазложения, самое последнее, кем я хотел бы для тебя быть. У тебя же появились реальные друзья, ты же так яро убеждаешь меня, что я тебе не нужен, что же теперь?
— В тебе говорит уязвлённое самолюбие. Я никогда тебя не меняла, ты сам все решил за нас обоих.
— Я ещё и сам себе говорил убираться. Пойми, мы же только есть друг у друга, только ты и я. Никто не поймёт тебя так, как я... Окружающее не более фруктов на рынке, что ты оцениваешь только по виду, а раз, и мандарины оказались подмороженными... Надо вовремя сделать выводы. Иначе почему ты сидишь одна?
— Или ноги. Я не одна. Со мной ты. Ты пришёл.
— Ммм... Глупо. Снова разбитые коленки, расцарапанные ладони, опухшие глаза, все это повторяется из раза в раз и не надоело тебе ломаться об людей?
— Я лучше переломаюсь, пока в собственной крови не захлебнусь, чем буду сидеть как ты! Ты же такой умный, ты же никогда не обжигаешься! Ты прожигаешь свою жизнь! Ты не горишь, ты тлеешь!
— А ты горишь и жжёшь других заживо, подумай, что лучше. Что из этого эгоистичнее.
— Ты эгоист и ты хочешь, чтобы тебя спасли от жизни? Нет, от смерти, что ты так ищешь и это ли не верх эгоизма так грязно привязывать к себе человека? Я, может, и сжигаю, но они сами идут в эту пламень, я предупреждаю, всегда предупреждаю...
— Оправдание. Все растворяется лишь во времени, а не в ссорах.
— Ты несёшь в себе только зло... Ты никогда не приходишь, когда мне хорошо!
— А в хорошем познаются ли люди? Потому что я с тобой честен? Все мы одиноки, но становится это наиболее заметно, когда мы после успехов остаёмся без поддержки и в одиночестве, думаешь, самое страшное, что люди в беде познаются? Нет, милая моя. Я бы мог заткнуться, но ты сама дала мне право. «Король говорит». И ты на меня не обижаешься, потому что обижаются только на людей. А я не человек. Обычная математика, а не магия чувств. Механика. Логичная последовательная цепочка, алгоритм, формула, несколько путей решения, но в итоге один ответ и конечный результат.
— Ты же химик, думала, что скажешь «Яд».
— Плохо меня знаешь. Это, как кардиологу идти, когда от мнимой любви колет иглой сердце. Даже обидно немного.
— Зато ты меня знаешь слишком хорошо, и что для меня жизнь.
— Суждение, что все придумано до нас.
— Что есть люди - отрава, есть люди лекарство, но и то, и то убьёт, лишь вопрос времени.
Сжимаю его футболку с огромной надписью на груди «Жри, тварь» в кровавых подтеках. Я все время что-то от кого-то хаваю. И даже сама от себя. Дерьмо. Ангелы здесь больше не живут.
— Почему ты молчишь, Ром? Почему ты мне не отвечаешь?
— А толку-то? Ты же знаешь все гораздо лучше, что тебе я. А сейчас сидишь опять, глотаешь комья раздавленного самолюбия, самой не надоело? Знала же, что так будет.
— Знала, надоело. Я хотела, чтобы было по-другому.
— От твоего желания ничего не зависит. Люди не меняются, как было не надо, так и останется, пока ты что-то не сделаешь.
— Что ты предлагаешь, послать?!
— Сейчас нет, тогда надо было, при возможности, а так, в идеале, - да.
— И оставить все то, что нас связывало? Зачем? Воспоминания не виноваты.
— Чтоб не думала лишний раз. Все хорошее кончается. Все плохое только начинается. Виват новой жизни.
Фото взято из свободных источников В новой жизни по старому даже заломы на страницах судьбы.
Терпеть бывает человека не можешь. Вот он встал - бесит, сел рядом - бесит. Один факт его существование даже в огиб твоей жизни, а уже вымораживает и заставляет весы душевного равновесия упасть одной придавленной чашей… А бывает, что при этом и дико ломает от молчания и пропажи этого человека.
Дыхание затруднилось, точно ваты напихали по самое горло. Мысли между собой путались, все более нависая тучей беспомощности в собственных глазах. Гордые же. Тело подёргивает крупно и отрывисто. Все же он был прав, у меня явно не только с головой, но ещё и с нервишками проблемы. Корпус ручки сдавленно хрустит под побелевшими пальцами.
— Поговори со мной. Пожалуйста. Не молчи.
— Не ты ли меня назвала тульпой и порождением своего больного воображения? Может быть я и мёртвый, но однозначно не оторвавшийся от твоего мозга материальный кусок и не твоя шизофреническая фантазия. Силенок бы не хватило, с ума бы сошла.
— А я разве нет?
— А разве да? То, что у тебя психические проблемы даже не спорю, но что с ума сошла - нет. Но на твоём бы месте я лишний раз на улицу не выходил - на людей кинешься, недолго.
— Очень смешно. Я людей видеть не могу теперь и та попытка была жалкой, меня от них трясёт, в глотке сидят. Лишь от себя больше. Никто не меняется. Никто и никогда…
— Ты чудо что ли ждала?
— Я не знаю чего ждать. Я не хочу ничего ждать. Я не знаю чего я хочу, что чувствую, что делаю… Я потерялась.
— Не ты ли хотела отпихнуть меня на второй план и доказать, что ты также разбираешься в людях, также можешь понравится людям, а не только демонам в твоей голове, делая из них Бога?
— Я не могу…
— Потому что ты не тот сорт людей. Синдром Бога.
— Становись во главе. Я больше не хочу существовать, бери полное командование, меня нет, понимаешь? Нет.
— Ты расколота на слишком много частей уже. Нас тут не только двое. И стой теперь у руля, капитан, ты должна покинуть корабль последней или пойти на дно.
— Не буду. Не хочу. Я не стойкий оловянный. Я поняла, что как и в две тысячи семнадцатом мне не следовало выходить из тени. Потому что я человек без неё. Ибо я и есть она. Твоя тень. Ты пришёл тогда из темноты. Ром, пожалуйста.
— Ты сейчас так говоришь. Это потребность обычная, что отличает тебя от животного.
— Не поможешь?
— Нет. Ты должна учиться сама, и рядом я не буду всю жизнь.
— Не говори так. Не надо. Я не отпущу.
— А я тебя не спрошу. Встану и уйду.
— Ром, и без того тошно. Ещё и в боку колет…
— Это хорошее отношение к людям и доверчивость, не тебе ли не знать, что самые дорогие люди ранят больнее всего?...
— Ты понимаешь, что даже зная это, совсем не легче… Это как знать, что рано или поздно твои родители умрут вслед за прабабушкой, дедушкой, бабушкой, ты в конечном счёте и ничто из этого не облегчает боль потери за исключением последнего, ибо ты не почувствуешь, что все.
— У всех людей есть срок годности и порой это не отмеренные временем года.
— Странно, что ты не ёрничаешь и не язвишь о том, что ты был прав.
— А тебе от этого что? Я не позволю обижать тебя кому-то, обижаю исключительно сам, а моя цель донести до тебя, что это и шло к тому.
— Я знаю.
— Но?
— Что?
— После этого должно следовать «Но».
— Я хотела верить, что это ещё можно исправить. Я пыталась подстроиться и измениться, в итоге я просто потеряла сама себя. Мне остались только пустота и буквы.
— Вылей это в текст.
— Я не хочу выносить.
— Не сделаешь ты - сделаю я.
— Развяжи мне узел пожалуйста, у меня затекли руки. И отверни от зеркала меня уже, я тебя не вижу, а в нем ты не отражаешься.
Фото взято из свободных источников #творчество #писательство #мистика #история #рассказ #философия #психоделика #литература #психология #монолог Больше интересных статей здесь: Мистика.
Источник статьи: Без слов автора.