Я всегда тут был?
Что значит «быть»? Кто я? И где это «тут»?
Какой свежий прохладный воздух. Им так приятно дышать. «Дышать»? Что это значит? Бессмысленное слово… Слово?
Шевелятся и шелестят эти… как же их… не могу вспомнить. Они безопасны для меня, кажется. Пассивные. Не угрожают. По крайней мере, очевидно не угрожают.
Где же я? Это моё место? Оно обычное для меня? Или я тут впервые?
Как мне относиться к этому месту? Это дом? Или чужое опасное место?
Почему я не знаю, кто я?
Это беспокоит. Невозможно реагировать на внешнюю среду адекватно, если ты даже не знаешь, кто ты такой и для чего находишься в этом странном месте.
Голова пустая и тяжёлая. В ней что-то неприятное… Мысли с трудом ворочаются. Мозгу не с чем работать. Я почти ничего не помню. Память пустая…
Я встрепенулся и попытался осмотреться, чтобы понять, что представляет собой это место. Я откинул голову назад и посмотрел в бледное желтоватое небо, частично прикрытое от меня этими… как их…
Я долго пытался вспомнить, как называются эти кривые красные штуки, которые поддавались дуновению ветра и двигались. Ветки с листьями! Слова болезненно всплыли откуда-то, и я жутко этому обрадовался. Точно! Надо мной были ветки с листьями. Впрочем, они оказались и подо мной. И справа. И спереди. И слева. И, наверно, сзади. Но почему-то я не мог посмотреть назад, как будто что-то во мне сломалось, и теперь круговое зрение стало недоступно. Досадно и очень опасно. Ведь я теперь не мог контролировать, не окажется ли за спиной враг.
Если вокруг одни только ветки с листьями, то что это означает? Я мучительно старался припомнить название особого места. Нет, бесполезно.
Этот мир оказался очень влажным. Воздух был до такой степени насыщен парами воды, что всё вокруг казалось чуть размытым. Все предметы имели неопределённые очертания, и их трудно было рассмотреть до мельчайших деталей. Сплошной туман…
Я попытался пошевелиться, и тело закачалось из стороны в сторону, удерживаемое толстыми нитями, на которых я висел. Запрокидывая голову и извиваясь всем телом, я пытался рассмотреть, куда уходят нити. Я видел что-то ярко-синее, складчатое, оно влажно и тяжело шелестело в ветках.
Вдруг до меня дошло. Это мой кокон. Выходит, я не помню ничего, потому что и не могу. Я просто не знаю окружающего мира. Потому что только что родился.
Эта мысль немного успокоила. Выходит, я в порядке. Просто пока не обладаю нужным опытом и знаниями. И поэтому мне предстоит через действия и наблюдения постигать новую жизнь.
Сейчас мне нужно было как-то отделиться от родовых нитей, которые связывали меня с коконом. Коконом или яйцом? И кто мои родители? И к какому виду я отношусь?
Почему я не вижу никого из своих соплеменников? Они отложили яйцо и хладнокровно бросили меня тут выживать, потому что у нас так заведено? Или я уже прожил стадию детской личинки, в коконе прошёл через трансформацию и теперь представляю собой взрослую особь? И поэтому никто не сопровождает моё второе рождение?
И откуда я знаю все эти понятия?
Телу было неприятно. Где-то меньше, где-то больше. «Боль» – всплыло слово. Точно. В теле присутствовало много боли. Особенно в голове и спине. А если я вылупился неправильно? А если я неполноценный? Почему так больно? Особенно голове…
Я кряхтел и мычал, пытаясь порвать прочные нити. Тело раскачивалось и задевало ветви. И никак не удавалось развернуться вокруг себя, после поворотов и мельтешений я неизменно возвращался в прежнее положение. Это мне быстро надоело. Я даже начал злиться. Что за ерунда?! Почему я не могу обрести свободу?
Я подустал и дал себе некоторое время, чтобы восстановить силы. Я висел, опустив голову, и смотрел на свои верхние конечности. На те, которые располагались ближе всего к голове. Их было две, и они были окрашены в слишком яркий голубой цвет. Неужели такой вызывающий и раздражающий цвет не будет привлекать хищников? Собственная кожа показалась мне какой-то странной, толстой и слабочувствительной. Я поднял конечности и потрогал голову. Почему её форма показалась мне такой странной и даже чужеродной? Заднюю часть головы покрывал… мех?.. пух? Сверху голова оказалась гладкой и почти полностью бесчувственной. А вот передняя сторона вовсе меня удивила. Глаза были прикрыты жёсткими защитными костяными пластинами, прозрачными и защищающими от повреждений. Слуховые отверстия скрывались под гладкой плотной кожей.
Есть и дышать мне предлагалось непонятным длинным органом, который исходил из середины лица и свободно болтался, доставая до груди. И почему я раньше не обратил на него внимание. Я всё хотел вспомнить его название. Рукав… Нет, не то. Колбаса… Совсем странное слово. Я даже не знал, что оно означало. Хобот! У меня был довольно длинный хобот, которым я почему-то не мог управлять. И он ничего не чувствовал. Неужели я всё-таки получился бракованный? А может, сородичи потому и бросили меня, что заранее знали, что моё развитие пошло не так?
Это меня расстроило. Болтая бесчувственным хоботом, я переживал, что так и не смогу начать есть и быстро умру. Я бил им о грудь, тоже покрытую толстой яркой кожей, и злился на природу, которая сделала меня таким неудачным.
Но помирать просто так я точно не собирался.
Я снова стал ощупывать тело, знакомясь с ним. И вдруг в какой-то момент отмирающие родовые нити с треском отцепились, и я внезапно полетел вниз.
Я инстинктивно и неосознанно закричал от страха, и сам тут же поразился своему странному неприятному голосу, больно бьющему по ушам.
Тело с хрустом и шумом проламывало ветки, сбивая листья и распугивая мелких животных. Запоздало до меня дошло, что я не отношусь к животным, которые умеют держаться в воздухе. И если я упаду на землю, то могу погибнуть. Я стал хвататься руками за ветки, но они предательски выскальзывали из неуклюжих ладоней с множеством мелких непослушных отростков, от которых и вовсе не было толку. В какой-то момент мне удалось ухватиться за ветку и повиснуть на ней, но через пару секунд она с треском обломилась и устремилась к земле вместе со мной.
Крича во всё горло, я пролетел ещё немного и очень жёстко приземлился. Боль пронзила всё тело. Глаза почему-то заволокла чёрная мутная пелена, в которой взрывались какие-то искры. Я проклинал своих родителей за то, что они поместили меня так высоко от земли, зная, что я не умею летать.
Здесь внизу было гораздо темнее и прохладнее. И не менее влажно. Окружающий мир тонул в лёгком туманце. Лучи синеватого солнца не могли пробиться сквозь густые ветви деревьев и заросли кустарников. В хобот проникли терпкие сильные ароматы.
Я лежал на земле, постанывая от боли, а сверху валились сбитые мною красные листья. Мне нужно было срочно подняться и принять оборонительную позу, чтобы не допустить нападения неизвестных пока хищников. Потому что только сейчас в голову пришла идея, что мой кокон мог быть помещён так высоко именно потому, чтобы не дать хищникам сожрать меня преждевременно.
Но я никак не мог встать. Боль сковывала движения и периодически заставляла проваливаться в тёмное беспамятство.
Проклиная жестокий мир, я с трудом приподнялся и попытался встать на те конечности, которые находились дальше всего от головы. Но они еле шевелились и казались бесчувственными. То ли я их отбил, а то ли они не сформировались должным образом. Я ощупывал твёрдые монолитные копыта, в которых отсутствовали нервные окончания, и не понимал, как заставить их работать.
И вдруг в лесу (это слово возникло внезапно, но подарило радость) раздался сильный резкий звук. Громкий рёв, то усиливающийся, то захлёбывающийся – он показался мне настолько опасным и угрожающим, что я, превозмогая боль, поднялся с земли и прислонился к стволу дерева. Как назло круговое зрение всё никак не хотело восстанавливаться.
Существо, издающее громкий и неприятный звук, подбиралось всё ближе. Я сделал пару осторожных шагов, надеясь увидеть страшного врага.
И почти сразу наткнулся на протоптанную широкую тропу. И ужаснулся! Навстречу мне мчалось огромное жуткое чудовище с мерзкой мордой, на которой заметно выделялись большие круглые глаза и широкие дыхательные щели-жабры. На своей спине животное тащило несколько вырванных из земли деревьев, видимо, оно намеревалось изготовить из них нору или гнездо. Охваченный ужасом, я застыл на месте, уставясь на ревущего гиганта, который приближался с большой скоростью. И вдруг животное заревело. Громкий неприятный крик пронзил меня насквозь. Я уж было собрался попрощаться с жизнью. Но животное не собиралось нападать. Скорее всего, оно было огромным травоядным, которому лишь размеры позволяли не пасть жертвой неизвестных хищников.
Животное промчалось мимо, сотрясая землю огромными конечностями и оставляя после себя неприятный запах страха, которым оно явно старалось отпугнуть возможных преследователей.
Преследователей!
Эта мысль пронзила меня словно молния и заставила юркнуть обратно в спасительные заросли. Неуклюже вертя головой из стороны в сторону, я пытался обезопасить себя от нападения со спины. Забившись в кусты, я напряжённо вглядывался в густой туман. Мне было тоскливо от того, что я по-прежнему не представлял своей сути и назначения. И мне жутко не терпелось увидеть соплеменников.
Тогда-то я и решил, что нужно держаться подальше от тропы травоядных, ведь рядом с ней могут дежурить хищники. Я начал продираться сквозь заросли, с тревогой отмечая, что моя толстая яркая кожа пострадала во время падения. В нескольких местах появились опасные разрывы, обнажающие беззащитную плоть очень неприятного бледно-зелёного оттенка. Меня аж замутило при взгляде на оголившееся мясо. Нужно срочно найти укрытие или соплеменников, иначе меня скоро одолеют сильные противники.
Уткнувшись в небольшой водный поток, я потратил какое-то время на переправу, с опаской поглядывая в воду, в которой могли скрываться водные хищники или опасные паразиты. Благополучно перебравшись через ручей, я снова зашагал в каком-то направлении. Я надеялся, что инстинкт приведёт меня в нужное место.
Второе столкновение с опасными обитателями леса произошло спустя пару минут. Я как раз аккуратно перебирался через поваленное дерево, когда из зарослей показались трое животных. Они выглядели настолько ужасно, что я вскрикнул против воли, выдавая себя. Их словно частично вывернули наизнанку. В том месте, где их тела не были покрыты кожей, можно было увидеть оголившееся бледное мясо. На головах виднелся длинный мех, причём у всех троих он был разного цвета. Их малюсенькие глазки уставились на меня. А потом они разом заверещали. Порождаемые ими звуковые волны ударили по ушам, голову тут же пронзила острая нестерпимая боль. Они хотели прикончить меня, эти жуткие твари. Чувствуя, как в голове что-то закипает и лопается, я перемахнул через кусты и бросился в густую чащу.
Какое-то время они преследовали меня с помощью ужасного мерзкого визга, но по мере того, как расстояние между нами увеличивалось, опасные звуковые волны оказывали всё меньше воздействия на мои бедные мозги. На этот раз мне повезло, я не стал их добычей, но был буквально на волоске от гибели. Жестокая природа преподала мне второй урок.
Пугающий враждебный лес был наполнен жизнью и представлял для меня настоящую опасность. Мне следовало поскорее найти соплеменников, если я не хотел пасть жертвой уродливых тварей, населяющих этот чужой мир. В голове появилось слово «миграция», и я почти сразу понял его смысл. Пришло твёрдое убеждение – мой вид когда-то очень давно жил в этой местности, и сейчас вынужден периодически возвращаться по зову природы, чтобы породить потомство, вынужденное выживать в окружении сонма хищников.
Я не успел додумать важную мысль о размножении вида и конечном месте назначения – ноги снова вынесли меня к едва заметной тропинке, поросшей травой. Напрягая свои неважнецкие органы чувств, я тревожно вглядывался в заросли, логично ожидая увидеть кого-нибудь, кто по этой тропе регулярно передвигался. Долго ждать не пришлось – кусты зашевелились, и на тропинку выскочило животное, при виде которого я снова испытал ужас. Чудовище отдалённо напоминало тех страшил, от которых я еле унёс ноги – у него тоже присутствовали две пары конечностей, но бо́льшую часть тела покрывала гладкая тёмная кожа, которая лоснилась от жира или влаги.
Мы стояли на тропинке, уставившись друг на друга. Я размышлял, опасно ли оно для меня, и не стоит ли мне спастись бегством. О чём думал этот урод, оставалось только гадать.
Пока мы глазели друг на друга, в голову вдруг пришла странная мысль, что извращённая внешность местных животных могла явиться не результатом естественной эволюции, а следствием какой-то катастрофы, которая сформировала такое извращённое телосложение. Я смотрел на плоскую морду с мелкими органами чувств, словно вывернутую наизнанку, и с трудом боролся с волнами тошноты, подкатывающими к горлу. Невозможно было без содроганий смотреть на оголённое зеленоватое мясо, с которого как будто содрали кожу.
Неожиданно животное издало какие-то звуки. Оно что-то пробурчало. Тональность голоса несколько раз изменилась.
А затем животное решило, что я ему по зубам, и попыталось напасть. Влажная пасть распахнулась чуть ли не на полморды, агрессивно обнажая хищные зубы. Собираясь наброситься, мерзкая тварь резко распахнула кожистые складки, покрывающие тело. Выглядело это так, как будто исчадие ада намеренно оторвало от себя кожу, оголив мясо. Тут я не выдержал. Чувствуя рвотные позывы, я развернулся и убежал обратно в заросли.
Что за проклятый мир?! Что за ужасные создания его населяют, от одного только вида которых меня уже так воротит?!
Я бежал по лесу, с шумом ломая ветки и привлекая к себе ненужное внимание. Мне стоило бы остановиться и затаиться, чтобы сначала осмотреть окрестности и выявить опасность. Но безотчётный ужас, захвативший сознание, гнал меня всё дольше. Прочь, прочь от этого места! Прочь от животных, которые могут существовать с оголёнными внутренними тканями и даже добровольно срывают с себя шкуру, чтобы устрашить добычу или противника!
Преодолевая боль, я бежал так быстро, как только мог. Меня беспокоило, что света в лесу становилось всё меньше. Это могло означать только одно – в этом опасном чужом мире пришёл черёд ночи. Откуда-то появилась мрачная уверенность, что ночные хищники гораздо опаснее и смертоноснее.
От этого я занервничал ещё больше. Но куда спрятаться? Как скрыться от тех, о ком ты вообще не имеешь никакого представления? Откуда может появиться опасная тварь, когда настанет ночь – вылезет из-под земли, свалится с неба? Или появится из тёмных влажных зарослей, в которых сейчас набирается сил и наращивает аппетит? Какие у неё повадки и способы охоты?..
Я устал бежать и остановился. К тому же, я задыхался – парализованный недоразвитый хобот был слишком узким, чтобы поставлять необходимое количество воздуха. Я повалился на землю и некоторое время просто лежал, приходя в себя от пережитого ужаса и переводя дыхание. После длительного бега мне стало жутко жарко. Но тело почему-то не спешило отводить лишнее тепло.
Туман сгустился ещё сильнее. Я тщетно пытался высмотреть в мутной пелене хоть что-то определённое, но повышенная влажность делала меня почти слепым.
Всё тело болело. Хотелось просто лежать и никуда не идти. Соблазн перестать бороться был сильным, но я его преодолел. Снова поднялся с холодной земли и побрёл сам не знаю куда. Я потерял ощущение направления и даже уже представления не имел, где находится то дерево, на котором я вылупился. Жалкий недоразвитый чужак – я был нужен этому миру только как еда.
Возле небольшого пригорка я остановился и напряг слух и зрение. За ближайшими деревьями кто-то находился. Слышались звуки возни, похрустывание веточек, слабые повизгивания.
Я сделал несколько осторожных шагов и выглянул из-за толстого шершавого ствола. И еле сдержался, чтобы снова не закричать от страха. На небольшой открытой полянке, поросшей высокой травой, копошились какие-то животные. Они оказались совершенно другими, совсем не похожими на тех, кого я видел до этого. У них были приземистые плотные тела тёмного цвета, при этом лапки оказались несуразно длинными и тонкими, словно они достались от каких-то других существ. Но больше всего меня поразили ужасные неправдоподобные морды, словно разорванные пополам. Как будто кто-то взял и разодрал голову до середины, оставив в таком отвратительном состоянии – я легко мог разглядеть влажное содержимое черепа и огромные острые зубы, выдающие хищников.
Страх накрыл меня с головой. Я попятился назад, стараясь исчезнуть из их поля зрения, но предательские веточки хрустнули под ногой. Твари мгновенно прекратили непонятные игры и все как один уставились на меня. На их уродливых мордах можно было различить выражения удивления и злобы. Один из уродов, видимо, вожак резко вскочил, пригнул голову к земле и стал медленно двигаться в мою сторону, не отрывая взгляда тёмных глаз.
Разрубленная морда распахнулась ещё шире, обнажая тошнотворное содержимое, а острые зубы полезли из челюстей, чтобы стать еще больше и острее. И это не сулило мне ничего хорошего.
Я развернулся и побежал. Неуклюже переставляя тяжёлые копыта, я мчался напролом сквозь густые заросли, и меня подгонял жуткий безотчётный страх. Боль растекалась по всему телу, и каждый шаг и прыжок давались всё труднее. Тварь преследовала меня, издавая короткие отрывистые звуки. Она явно радовалась, что расстояние между нами неумолимо сокращается.
Она бросилась. Острые зубы вонзились в ногу (как странно, что правильное определение для нижней конечности всплыло из чёрных недр памяти именно в такой момент), и я услышал треск разрываемой кожи. Странно, но я практически не почувствовал боли. Оглянувшись назад, я увидел кусок своей яркой кожи в огромной пасти.
Тут подоспели и остальные члены стаи, сознание услужливо подсунуло цифру пять. Они собирались загнать меня всей стаей, почуяв лёгкую добычу. Но я даже не успел испугаться. Вожак снова бросился – подпрыгнув, он впился зубами в левую руку и повис на ней всем телом. Видимо, руки сформировались более удачно, чем ноги, потому что болевые рецепторы тут же передали в мозг сильный сигнал. Острая боль пронзила руку, и я закричал от страха. Второй рукой я ударил по мерзкой голове, но животное не издало ни звука, и лишь продолжило изо всех сил сжимать зубы, поблескивая глазами, в которых плескалась дикая ярость.
Меня спасла случайность. Я снова захотел убежать, почему-то думая, что при этом животное отстанет. Под ногу подвернулось что-то, я споткнулся и кубарем полетел на землю. Всем телом я упал прямо на тварь, продолжающую пожирать мою руку. Внутри животного что-то ощутимо хрустнуло, и болезненная хватка ослабла. Встав на колени, я ошалело посмотрел на мёртвое создание. Мне пришлось свободной рукой разжать челюсть, чтобы освободить руку. Из прокушенных дырок неожиданно заструилась тёмная, почти чёрная кровь.
Потеря вожака ничего не изменила. Остальные твари по-прежнему хотели убить меня. Я не успел подготовиться. Одна из них бросилась мне на грудь и отскочила назад, держа в пасти большой кусок кожи. Вторая тварь вцепилась в ногу и принялась остервенело рвать её, стараясь добраться до самой вкусной мякоти. Удар в спину сообщил, что ещё один член стаи напал сзади, пользуясь моей неспособностью видеть вокруг.
И тогда я рассвирепел. Мне до такой степени захотелось увидеть своих сородичей, которые отказались от меня из-за моей недоразвитости, что на какое-то время я словно потерял разум. И сразу откуда-то взялось поразительно много сил. Я крутанулся вокруг своей оси и лицом к лицу встретился с тварью, оторвавшей кусок шкуры от спины. Игнорируя распахнутую зубастую пасть, я сжал свои неуклюжие конечности на мохнатом горле. Откуда я знал, что его можно убить именно так? Царапая меня длинными лапами и издавая хрип, тварь задохнулась и сдохла, закатив глаза.
Отбросив мёртвое тело, я занялся животным, которое продолжало рвать ногу. Свободным копытом я изо всех сил ударил тварь в бок. Ещё раз, ещё! Вкладывая в болезненные удары всю ярость, я крушил кости тяжёлым твёрдым копытом. Завизжав, тварь наконец-то отпустила ногу и отскочила. Издавая жалостливые звуки, животное устремилось в кусты. Остальные члены стаи в нерешительности застыли неподалёку. Теперь их намерения явно переменились. Кажется, они осознали, что нашли во мне достойного противника, да и смерть нескольких членов стаи заметно охладила их пыл.
Уж не знаю, каким разумом и какими способами коммуникации они обладали, но спустя несколько секунд животные дружно сорвались с места и растворились в тёмных густых зарослях. Я победил…
Силы разом закончились. Я сидел на земле, смотрел на тёмную кровь на руке и сам не мог поверить в то, что одержал верх над явно превосходящим меня противником. Интересно, если я могу совершить такое, будучи неполноценным и недоразвитым, то какими же невероятными возможностями обладают мои соплеменники?
Темнота сгущалась, делая незнакомый чужой мир всё более опасным. Прокушенная рука болела и продолжала кровоточить. Я не знал, сколько внутри меня крови, и потеря какой её части может оказаться опасной для жизни. Но и остановить кровотечение ничем не мог, потому что даже не представлял, как устроено моё собственное тело.
Поднявшись, я побрёл в неопределённом направлении, не имея ни малейшего представления, на руку мне это или нет. В густом тумане влажного леса всё отчётливее ощущались сильные незнакомые запахи природы. Стало заметно тише, многие дневные существа попрятались в свои норы. Ночной лес пугал ещё больше.
В голову пришла спасительная мысль, что нужно забраться на дерево, чтобы переждать ночь подальше от опасной поверхности. Я предпринял несколько попыток, но все они оказались безрезультатными. Тяжёлые крупные копыта явно не предназначались для карабканья по деревьям. В них не было ни гибкости, ни ловкости, которые позволили бы забраться наверх.
Обломав несколько веток и снова болезненно ударившись спиной о землю, я пришёл к неутешительному выводу, что обратно к небу мне не попасть.
Я пошёл дальше. Становилось всё темнее.
Обратите внимание: Любопытная подборка фактов съемочного процесса фильма «Чужой».
Невозможно было увидеть хоть что-то дальше пары шагов. По сути, я брёл наугад и вслепую, иной раз не замечая дерево, пока не упирался в него. К тому же, всё сильнее сказывалась усталость. Покусанная рука сделалась влажной от чёрной крови. Меня всё больше охватывало отупение. Не было уже ни малейшего понимания, куда и зачем я иду. Я просто брёл в надежде, что выйду в нужное место.И только счастливая случайность позволила мне вовремя заметить опасность. Я присел возле крупного дерева, чтобы отдохнуть и набраться сил. И вот когда дыхание унялось настолько, что перестало заполнять уши, я услышал звуки шагов. Кто-то крупный и очень осторожный брёл вслед за мной. Сейчас он находился шагах в пятнадцати позади. Преследователь остановился и затих. Видимо, он не мог понять, куда я подевался, и теперь пребывал в растерянности.
Я замер. В очередной раз за сегодняшний день мне стало страшно. Неопределённость сути хищника добавляла страха. Как он нападёт на меня? Вонзит ли зубы в плоть? Или воткнёт жало, наполненное ядом или ферментами, которые мучительно растворят меня изнутри? Или проглотит живём и будет переваривать несколько недель?
Преследователь сделал несколько осторожных шагов и снова остановился. Кажется, у него не получалось напасть на мой след. У меня зародилась робкая надежда, что удастся спастись.
Я застыл как камень, стараясь не шевелить ни единым мускулом. Даже дыхание стало поверхностным и неслышным. Лишь сердце жутко колотилось, выдавая страх и волнение.
И вдруг существо резко сдвинулось с места и решительно зашагало дальше в том направлении, куда я шёл. Пройдя буквально в шаге от меня, крупное бесформенное тело, прошелестев листьями, растворилось в зарослях.
У меня хватило ума не сорваться с места прямо сразу, а подождать некоторое время, чтобы хищник удалился подальше. Только тогда я поднялся на ноги и очень тихо зашагал в противоположную сторону. Иногда невидимые веточки предательски похрустывали под тяжёлыми копытами, и тогда я замирал и испуганно прислушивался.
Я не знаю, сколько я так крался вслепую, пока внезапно всё резко не переменилось. Из густой чащи я вывалился на широкую тропу. Местность освещалась большой яркой луной – в глаза бросилась крупная тёмная фигура, стоящая неподалёку. Хищник смотрел на меня и как будто ждал.
Неожиданно он издал резкий крик, от которого я подскочил на месте. Его поза мгновенно поменялась, он вскинул верхние конечности, и в свете луны блеснули длинные острые когти. Их вид не обещал мне ничего хорошего. Я не стал дожидаться нападения, а побежал по тропе в противоположном направлении. Копыта глухо бухали по утоптанной земле, я шумно дышал, мешая самому себе слышать преследователя.
Нет! Нет, пожалуйста! Я не хочу умирать!
Животное закричало снова – оно отставало буквально на несколько шагов. Несмотря на слабость, я всё ещё надеялся убежать. Но мутный туман, скрывающий местность, погубил надежды на спасение – на полном ходу я врезался в дерево и упал на спину.
Преследователь завис надо мной, замахиваясь лапами с длинными когтями. Он уже наверняка предвкушал вкусный ужин, но я не собирался умирать. Я напрягся, вскинул колени к груди и резко ударил его обеими ногами в живот. Я вложил в этот удар весь свой страх. Существо оказалось тяжёлым, поэтому просто повалилось рядом. С невиданной резвостью я вскочил на ноги и ударил его копытом по голове. Хищник проворно откатился и привстал на четвереньки, затем поднялся, издавая угрожающие злобные звуки.
Бежать было бесполезно – более лёгкий и маневренный хищник без труда мог догнать и вонзить острые когти мне в спину. Мы должны были вступить в смертельную схватку. Тогда я встал удобнее, широко расставив ноги и вытянув перед собой руки. Мутный туман мешал как следует рассмотреть хищника. Он грациозно скользнул в сторону, надеясь застать меня врасплох или зайти со спины. Я осторожно развернулся, чтобы не потерять его из вида.
Хищник что-то рычал и покрикивал, видимо, пыталась напугать или впечатлить меня. Он был теперь совсем близко. Быстрый, вёрткий и опасный – он кружил вокруг меня, стараясь вымотать и притупить внимание. Да, мои копыта представляли некоторую угрозу, меня нельзя было назвать безобидной жертвой, но хищник был явно лучше вооружён и теперь осторожничал, прежде чем напасть.
Он резко сорвался с места и рванул ко мне. Я успел только выставить левую руку, и тут же острые когти полоснули по ней.
Когти рассекли кожу и вонзились в мою плоть. Как же больно! Я попытался лягнуть хищника копытом, но он успел отскочить и теперь снова кружил вокруг, таясь в темноте и тумане. Его выдавали лишь звуки шагов и шелест травы, которую он иногда задевал.
Во второй раз хищник напал сбоку. Когти скользнули по коже, почти не оставив на ней следов, он промелькнул и снова растворился в тёмном тумане.
Страх уступил место тупой озлобленности. Я не позволю зарезать себя как скот! Я всё равно увижу райские земли, где обитает мой народ! И я буду полноценным членом стаи!
Я напряг зрение и слух. Мне лишь надо подпустить его как можно ближе, чтобы… Я не знал, что я могу сделать.
Хищник на этот раз пошёл в лобовую атаку. Он возник из темноты и прыгнул прямо на меня. Лапа с острыми когтями ударила в грудь. Я закричал от боли, когда когти, пройдя сквозь толстую кожу, достигли нежной мякоти. Вторая лапа мелькнула в свете луны, но тут я сам себя удивил. Руки вскинулись навстречу, я чуть сдвинулся в сторону, схватил лапу, повёл её в сторону, а потом резко дёрнул назад. Что-то ощутимо хрустнуло, хищник заверещал, выдернул из меня когти и отскочил назад.
Но он не передумал убивать меня. Теперь его тактика стала ещё более осторожной. Словно призрак он мелькал в тумане, быстро перемещаясь и доводя меня до состояния высшего нервного напряжения.
Бросок – и острые когти ударили по глазам. Но на этот раз они лишь с противным скрежетом скользнули по защитным роговым пластинам. Я ударил его в живот копытом. Хищник согнулся, я тут же бросился вперёд и снова ударил копытом наугад, метя куда-нибудь поближе к голове. Животное повалилось на землю. Шанса встать я ему не дал. Озверев, я молотил копытами с остервенением, не прекращая лавины ударов ни на секунду и не давая противнику возможности подняться и напасть на меня. Мне доставляло настоящее удовольствие слышать, как что-то трещит и ломается в его теле. Последние несколько сильных ударов я нанёс по голове. В отличие от моей, у него она не была ничем защищена. Копыта превращали мягкие ткани в фарш.
Вот вам всем! Не возьмёте!
Я ударил животное в последний раз и застыл на месте, шатаясь от нахлынувшей усталости и чутко прислушиваясь к предсмертному хрипу. Животное захлёбывалось, издавая отвратительные булькающие звуки. А потом оно затихло.
Мне нужно было двигаться дальше.
Я брёл по ночному лесу, ощущая всё большую слабость. Кажется, после всех укусов и порезов я всё-таки потерял слишком много крови.
Я завыл от тоски и боли. Мне жутко хотелось оказаться среди соплеменников, чтобы укорить их за неправильное решение бросить меня в этом чужом враждебном мире. Мне жутко не хотелось умирать во влажной темноте, отдавая тело на съедение мерзким чудовищам.
Ноги подогнулись, я упал на колени. Попытался снова подняться, но силы закончились. В голове шумело. Какое-то время я ещё стоял на коленях, мужественно пытаясь сохранить вертикальное положение. Но потом мир завертелся стремительным волчком, и я повалился на землю.
Перед самой смертью я бредил какое-то время. Мне чудились сполохи света, какие-то фигуры, хватающие меня за руки и ноги. Мне казалось, что меня куда-то несут. А потом я умер.
***
– Кирилл! – позвал кто-то, и я проснулся.
Распахнул веки и снова крепко их зажмурил, потому что от слепящего света заболели глаза.
– Кирилл, вы меня слышите?
Тут я удивился. Какого хрена? Кто припёрся ко мне домой, тревожит меня и ещё зовёт на «вы»?
Недовольно морщась и даже скрывая раздражение, я попытался прореветь грозным голосом, но почему-то просипел еле слышно:
– Кто это?
И сам испугался своего голоса. Попытался прокашляться. Горло саднило и болело. И ещё мне жутко хотелось пить.
– Кирилл, – настойчиво обращался ко мне незнакомый мужик. – Нам с вами надо побеседовать обо всех событиях.
– Каких событиях? – прохрипел я, чуть приоткрывая левый глаз.
– Которые случились с вами после полёта.
Тут я вспомнил жуткий безумный сон и облегчённо засмеялся. Господи, какая дрянь может присниться, если выпить лишнего перед сном. И ведь во сне всё казалось таким реалистичным, таким настоящим. Будь я писателем, то обрадовался бы такой жирной идее для ужастика.
– Почему вы смеётесь? – обеспокоенно поинтересовался мужчина. – Вам плохо?
– Мне очень хорошо, – выдавил я сквозь смех. – Мне хорошо. Вы не поверите, мне такой жуткий сон приснился. Про чужой мир. В лесу…
– Чужой? В лесу? – вкрадчиво спросил собеседник. – А именно?
Несмотря на то, что свет по-прежнему доставлял боль, я открыл глаза и как следует рассмотрел незваного гостя. То ли военный, то ли, скорее всего, из спецслужб.
– Только чего же вы ко мне домой припёр…? – тут я замолчал, потому что в глаза бросилась лаконичная больничная обстановка.
Собеседник словно следил за моей реакцией.
– А я вообще где? Что происходит? – во мне росло беспокойство.
– Это больница, Кирилл, – спокойно ответил «вежливый человек».
– А что я тут делаю? – оторопел я.
– Выкарабкиваетесь из могилы, в которой были обеими ногами, когда мы вас нашли.
– Где нашли?
Но он проигнорировал вопрос. Лишь сел поудобнее и поправил миниатюрную камеру на лацкане пиджака. Ага, случилось что-то очень важное, раз им нужна запись моих показаний.
– Кирилл, расскажите мне о своём сне, – скорее потребовал он, нежели попросил. Потребовал с чувством собственного превосходства и осознанием власти требовать и спрашивать.
Я прокашлялся, чтобы хоть чуть потянуть время.
– Это прозвучит, наверно, как бред. Ну, это и есть бред…
– Как бы фантастично это ни прозвучало, вы должны мне рассказать всё, что помните, – приказал он стальным голосом. – До последней детали. Всё.
И я начал рассказывать. Сначала нерешительно и немного стесняясь, что озвучиваю всякую ерунду, которую породил мой мозг. Но постепенно скованность ушла, я даже немного воодушевился и принялся повествовать всё живее, вспоминая мельчайшие подробности. Да и слушатель у меня оказался внимательный и благодарный. Он не собирался смеяться или насмехаться над моими словами. Наоборот, слушал очень увлечённо, в нужных местах удивлялся, поражался или ужасался вместе со мной.
Сцену убийства ночного хищника я немного скомкал. Надоело расписывать жестокости, которые нарисовал мозг, к тому же, вернулось ощущение липкого страха. Мне уже хотелось поскорее позабыть неприятный страшный сон и вернуться к теме больницы.
Я закончил и замолчал. Мужик тоже молчал и лишь поглядывал на меня задумчиво и чуть удивлённо. Потом он встал и ушёл.
Я удивился. Вскинулся, хотел крикнуть вслед, но саднящее горло издало только надсадный хрип. Я закашлялся неудержимо и болезненно. Тут же сбоку подскочила молодая медсестра в зелёной униформе, которую я не заметил раньше, настолько тихо она сидела в уголке.
Она ткнула в губы стаканчик с водой, от которой пахло валерьянкой и ментолом. Я сделал несколько глотков, и кашель отступил.
– Вы и так много говорили, – укоризненно покачала она головой, кидая недовольный взгляд в сторону двери. – Вы сильно пострадали от жажды. У вас было сильное обезвоживание! И крови много потеряли. Надо молчать и больше спать.
Она поколдовала что-то с капельницей, воткнутой в мою левую руку, почему-то перебинтованную. Только сейчас я заметил, что множество бинтовых повязок покрывают руки, ноги и тело. Я осторожно пощупал кончиками пальцев грудь и сморщился от боли. Что же со мной случилось?
Благодаря препаратам я быстро провалился в сон без сновидений, где за мной никто не охотился.
***
Выздоравливал я не так быстро, как хотелось. Врач бубнил что-то про сильное сотрясение мозга, переломы рёбер и потерю такого количества крови, что хватило бы на троих. И то и дело допытывал, что я помню, а что нет. Это странное настойчивое внимание к моей памяти раздражало и беспокоило. Проблема состояла в том, что я и правда не мог вспомнить, что случилось со мной перед тем, как я попал в госпиталь.
Собеседник, взявший показания, вновь появился на шестой день, когда у меня наконец-то прорезался аппетит. Я как раз наворачивал варёную курицу с рисом, когда открылась дверь, и он вошёл так невозмутимо, как будто покинул меня три минуты назад.
– Приветствую! – довольно радостно обратился он ко мне, ставя стул к кровати и усаживаясь без приглашения.
Я лишь сухо кивнул головой, не прекращая своего очень важного занятия. На самом деле мне жутко не терпелось получить ответы. Но вида я не подал.
– Пришло время нам закончить наш разговор, – сообщил он, с интересом заглядывая в тарелку. – М, курица, люблю тоже… Так вот, возвращаясь к вашему чудно́му сну.
Я перестал жевать и застыл с вилкой на полпути ко рту.
– Всё дело в том, что это был не сон.
Тут я вылупил глаза и чуть не подавился курочкой. Аппетит вмиг пропал. Я протолкнул еду в горло, положил вилку на столик и откинулся на подушки. Не сон, значит… Но как это тогда понимать?
– Я был заброшен на другую планету? Или оказался в параллельном измерении? Я и правда находился в неуклюжем теле инопланетянина, которого хотели сожрать все вокруг?
– Занятная у вас фантазия, – теперь он посмотрел на меня с тем же интересом, которым недавно удостоил курицу в тарелке. – Да нет, конечно. Кирилл, вы вообще помните, кто вы такой?
– Ну да-а, – как-то не очень уверенно ответил я. Голова пошла кругом. Возникла безумная мысль, что и это пребывание в больнице в итоге может оказаться неправдой. – Я учёный, работник секретной лаборатории. Создаю роботов, в том числе и боевых.
– Верно. Совершенно верно, – «вежливый человек» был мною доволен, как ребёнком, который наконец-то правильно ответил хоть на один вопрос. – Что случилось с вами второго июля?
Я напряг память – пусто. Голова заболела.
– Не помните? – чуть расстроился он. – Вас в тот день экстренно перевозили из вашей омской лаборатории в подмосковную.
Воспоминания о том полёте взорвались в голове, высвобождаясь из тёмного ящика забвения: перегрузки в стратосфере, неполадки с высотомером, отказ компьютера, заглохший двигатель, экстренное снижение к поверхности, отказ второго двигателя. Катапультирование…
– Да-да, – кивнул он. – Самолёт упал в лесопарке на окраине города. Пилот погиб, но награждён посмертно за то, что смог увести самолёт от падения на жилые дома.
– Но подожди, – я нахмурился. – Но причём тут тогда мой сон?
– А притом, что все те события произошли на самом деле.
Я посмотрел на него как на больного. Даже не пытался скрыть этого. Не хочет же он сказать, что на какое-то время я оказался в чужом мире?
– Я был в параллельной реальности? – почему-то шёпотом спросил я.
– Я совершенно точно знаю, чем вы сможете заниматься, когда выйдете на пенсию, – засмеялся он. – Вы будете писать интересные книги, Кирилл. Уверен, что зачитаюсь.
– Но как же всё, что я пережил?! – вскричал я, потому что он уже порядком заморочил мне голову. – Я родился из кокона или яйца! Я был в уродливом больном теле голубого цвета с хоботом и копытами! Я не мог ни пожрать, ни попить нормально! Лес был красный! А все эти ублюдки, которые хотели меня сожрать?! Они как же?! Или вы хотите сказать, что все эти твари просто водятся в лесопарке?!
– Нет, конечно, – вздохнул он. – Просто это всё вам показалось.
– Показалось? – я уставился на него в упор. – Типа, я бредил?
– Да нет же, – он терпеливо вздохнул, снова поглядывая на курицу. Видимо, пришёл голодный. – Вы всё это пережили на самом деле. Но вы в тот момент находились в состоянии полной амнезии. Последствия катапультирования и жёсткого приземления на дерево, на котором мы нашли ваш парашют с отстреленными от костюма стропами. Вы были контужены, ничего не помнили, даже самого себя. Вот вам и показалось, что вы находитесь не на Земле, а в совершенно чужом мире.
С минуту мы молчали. Я обдумывал детали, а он ждал, мужественно заставляя себя не смотреть на еду.
– Но как же мой хобот? А копыта?
– Хобот – это оборванный кислородный шланг. У вас на голове оставалась кислородная маска всё это время. На ногах были тяжёлые ботинки, монолитные и трудно снимаемые. Вы были в плотном жёстком костюме для полётов на больших высотах.
– Так вот почему я не чувствовал кожу, – протянул я. – А мне казалось, что я родился неполноценным… А цвета?
– Ваш мозг, будучи дезориентированным и травмированным, пытался хоть как-то трактовать переживаемые вами события. Вот он и выстроил вокруг вас новую картину, перевернув цвета. И все знакомые земные предметы вы стали воспринимать через призму чужого мира.
– Боже, я не могу в это поверить, – я был сбит с толку. – Но я был абсолютно уверен, что это совсем другой мир. Я был инопланетянином. И все вокруг хотели меня убить и сожрать… А этот туман… Ведь всё было в тумане…
– Ваши очки всё время запотевали изнутри, – хмыкнул он. – Поэтому вам и казалось, что стоит туман. И это, кстати, дополнительно искажало то, что вы видели. И знакомый земной лес представал перед вами в таком необычном и незнакомом виде. И люди тоже.
– Так я и людей встречал? – поразился я. – Но там были только уродливые твари, мерзкие и отвратительные.
– Ну, возможно, не все из встреченных вами людей были действительно красивыми, – улыбнулся он хитро. – Хорошо, что те женщины не могут вас услышать, а то они бы расстроились.
– Какие женщины? – тупо спросил я.
– Неподалёку от опушки леса вы наткнулись на трёх жительниц города. Они там грибы искали. И можете себе представить, насколько они были поражены, когда из чащи леса на них вдруг вывалились вы, в рваном оранжевом лётном костюме, в маске, которую они описали как противогаз. Они, конечно же, испугались, кричать начали.
Я вспомнил жутких созданий, которые пытались разорвать мою голову нестерпимыми звуками. Так, выходит, что это…
– Согласен, что при том сотрясении мозга, которое у вас было, их голоса могли показаться вам резкими или даже неприятными, режущими слух.
– Да я думал, что они мои мозги хотят сварить, как в микроволновке! Еле смылся!
– Забавно, – улыбнулся он, усилием воли сдерживая смех. – А они сразу бросились в город, в полицию. Собственно, их сведения нам здорово помогли, чтобы понять, где вы находитесь. Мы всё никак не могли взять в толк, почему вы идёте именно в ту сторону. Впрочем, мы же тогда не знали, что вы не в порядке…
– Но почему они мне показались такими уродливыми? Пусть у меня и запотели стёкла, но всё же…
– Мозг человека удивителен. В разрезе вашего костюма вы увидели свою настоящую кожу, которую приняли за мясо, за оголённую плоть. И поэтому с того момента ваш мозг стал считать оголённым мясом кожу всех людей, которых вы встречали.
– Выходит, что тот страшный урод, который срывал с себя кожу, он тоже был человек? – недоверчиво спросил я.
– Да, это Фёдор, – просто сообщил гость и посмотрел в окно. – Местный эксгибиционист, который в укромном уголке парка иногда распахивает плащ перед взрослыми мужчинами и женщинами. Никаких детей. Воспитанный и приличный человек, кстати. И он кому попало свои причиндалы не показывает, только если человек ему понравился. И при этом, кстати, декламирует Есенина. Всё это вполне невинно и даже иногда красиво. Некоторым дамам нравится. Они, бывает, чуть ли не специально ему на глаза попадаются… Кто женщине в наше время ещё стихи почитает…
Он вздохнул.
– Тогда кто напал на меня потом? – нахмурился я. – Кто были те жуткие твари с разодранными головами?
– Это была стая диких собак, – он посмотрел на меня с неким уважением. – Они же могли разорвать вас. Убить прямо на месте. Но вы голыми руками убили двух, а остальные испугались. На самом деле вы чудом избежали смерти.
Я натужно сглотнул. Впрочем, стая собак всё равно не смогла бы меня ужаснуть так сильно, как это сделали те твари, которых я видел через призму травмы.
– Затем нам стало трудно вас искать, потому что стемнело, а маяк в вашем костюме почему-то перестал функционировать, видимо, он был повреждён во время падения с дерева. Мы прямо с ног сбились, пытаясь отыскать, куда же делся создатель новейшего секретного аппарата.
Но я его почти не слушал. Меня больше занимала другая мысль. Страшная мысль.
– С кем я боролся ночью? – глухо спросил я, не в силах поднять глаза. – Я убил человека?
– Да, – в полной тишине палаты короткий ответ прозвучал словно выстрел.
Я похолодел от ужаса. Я совершил убийство!
– Но этот момент требует особого упоминания, – заметил он, посматривая на меня как-то странно.
– Вы меня сейчас арестуете? Или я уже в тюремной больнице? – мне стало плохо, я с силой зажмурил глаза.
– Арестовывать?! Вас?! – тут гость удивился так сильно, что даже не смог скрыть это. – За что же? Вы же совершили отличный героический поступок.
– Что? – я вообще перестал понимать, что происходит. – Я убил человека и это героизм?
– Весь вопрос в том, кого именно вы убили, – загадочно заметил он, и мы встретились взглядами.
– И кого же я убил? – я затаил дыхание, а в голове за секунду родились десятки догадок и предположений.
– Позвольте, Кирилл, я вам покажу кое-что, – только сейчас я заметил в его руках белую пластиковую папку. Он открыл её и извлёк несколько листов. И протянул один из них мне.
Я принял большую фотографию. Взглянул на неё и вскрикнул, отбрасывая ужасное изображение молодой женщины, искажённое лицо которой было залито кровью.
– Я убил её?! – вскричал я в ужасе и посмотрел на работника секретной службы бешеными глазами.
Он вместо ответа протянул ещё одну фотографию. На ней тоже присутствовала молодая женщина. На лёгком белом платье алели потёки и брызги крови. Тело лежало в неестественной позе.
– Её я тоже убил? – прошептал я одними губами, но он услышал.
– Нет. Вы не убивали их. Но взгляните ещё.
На третьей фотографии был мужчина среднего возраста с породистым очень умным лицом, изрезанным до кости.
Ещё фотография, ещё, ещё одна. На каждой из них фигурировал убитый человек. Мужчины и женщины, молодые и пожилые.
– В период с марта по июнь этого года в лесопарке, распложенном в черте города, были найдены тридцать восемь человек, – монотонным официальным голосом, словно читая доклад, стал рассказывать посетитель. – Все они были зарезаны. Жестоко. Хищно. Умышленно. Цинично и нагло. Маньяк действовал по одной и той же схеме. Под неизвестным нам предлогом заманивал людей в парк, где жестоко расправлялся с ними, предварительно помучив. Некоторые жертвы умирали часами, пока этот ублюдок насыщался их страданиями и мучениями.
Он замолчал и посмотрел в окно. Я же отбросил от себя фотографии и попытался успокоиться. Нет, кажется, меня никто в этом не обвинял.
– Последнюю жертву обнаружили первого июля на самом краю лесопарка. Молодая мать двоих детей, живущая в совершенно другом районе города, почему-то оказалась в этом месте, с тридцатью двумя ножевыми ранениями. Она была на третьем месяце беременности…
Собеседник тяжело вздохнул.
– Этим занимались и полиция, и наша служба. Информацию замалчивали, потому что была развёрнута обширная операция по поимке. Но, к нашему стыду, нам так и не удавалось найти его. Он был очень умён и осторожен.
– Так я убил?..
– Вы убили того самого маньяка, – он снова посмотрел на меня с огромным нескрываемым уважением. – Вы смогли убить его голыми руками. А ведь он был предельно опасен. Молодой, сильный, тренированный, очень быстрый. И безгранично уверенный в себе. Вот…
Он протянул ещё одну фотографию. Я увидел две пары чёрных перчаток, каждый палец которых оканчивался узким длинным лезвием.
– Ублюдок изготовил перчатки, чтобы наслаждаться убийствами. Острейшие лезвия, которыми было так легко перерезать горло или сухожилия на ногах.
Словно наяву я увидел когти, полоснувшие по лицу. В свете луны они блеснули как молния.
– Вы, Кирилл, совершили героический поступок. Вы спасли множество человеческих жизней. Избавили город от маньяка, который мог отнять ещё сотни жизней, прежде чем его наконец-то поймали бы. Хотя, его вряд ли поймали бы, скорее всего…
– Почему? – мне не понравилось хмурое и виноватое лицо гостя.
– Потому что он был одним из нас, – последовал короткий ответ. – И именно он вёл это дело… Уважаемый всеми коллегами, примерный семьянин, любимая жена и двое детей. Картины рисовал, катался на велосипеде…
Некоторое время мы молчали. Я смотрел в окно, на голубое небо, по которому бежали лёгкие облака. И думал о чужом мире, который показался настолько реалистичным, что я полностью в него поверил, принял как должное и начал жить в соответствии с его извращёнными правилами. Знакомые вещи и явления предстали в неузнаваемом, вывернутом наизнанку виде. И даже я сам был другим, думал иначе и был способен на поступки, на которые вряд ли смог бы решиться в обычном состоянии.
Но гораздо сильнее меня поразила другая мысль – чужой мир не обязательно должен находиться на другой планете. И не обязательно падать с неба в горящем самолёте, чтобы попасть в него.
Чужие миры всегда рядом с нами. Они существуют в головах людей, которые нас окружают. И в любой момент ты можешь окунуться в чужой мир. Но только для тебя это может окончиться плачевно.
Кто знает, что происходит в голове родных и близких? Что сейчас в голове жены или ребёнка? Думают ли они о торте с кремом, или кто-то из них уже сейчас планирует предать или обмануть? А вежливый тихий сосед, который всегда услужливо придерживает дверь для молодых мамочек с колясками – какие ужасы происходят в его чужом мире, куда, может быть, нормальному человеку лучше никогда не соваться?
По сравнению с гадкими и мерзкими замыслами и желаниями, которые могут возникнуть в голове человека, даже тот контуженый мир, в котором я прожил некоторое время, покажется не таким уж ужасным и жестоким.
Мой гость ещё что-то говорил о награде и признательности.
Но я его не слушал.
Я думал о чужих мирах.
Автор: Иван Банников
Источник: http://litclubbs.ru/writers/6642-chuzhoi-mir.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#хоррор #ужасы #лес #маньяк #чудовище #полиция
Больше интересных статей здесь: Ужас.
Источник статьи: Чужой мир.