Я огляделся по сторонам: вот они мы, снова сидим за обеденным столом. Справа от меня Джерри. Слева – Лорен. Напротив… Я с трудом мог разобрать, кто это, но похоже, что когда-то он был Вольфгангом.
Глаза щипало, будто их часами полоскали в соли. Мышцы превратились в желе. Голова стала неимоверно тяжелой, так что шея не могла больше держать ее. А каждая попытка посмотреть по сторонам рождала мерзкое ощущение, будто что-то… перестраивается. Кри-кри-крикрик. Что-то, напоминающее несколько коротких острых ножей, вонзилось в мой скальп, потоки крови потекли по лбу и ушам. Я протянул руку, схватился за чашеобразный предмет на затылке, и, стоило мне его коснуться, ножи вонзились еще глубже.
Кри-кри-крикрик. Боль была почти нестерпимой, но, наполненный паникой и адреналином, я потянул изо всех сил и оторвал от себя проклятую штуковину. Плоское насекомое. Шесть острых лапок дергались в воздухе. Куски того, что на поверку оказалось моей плотью, застряли в крупных зазубринах ножек. Оно напоминало обычного клеща, только минимум тридцати сантиметров в диаметре и с панцирем, как у мечехвоста. Вместо рта у него торчала толстая, белая гофрированная трубка, идущая, как я с ужасом осознал, в мой собственный рот. Под твердой раковиной что-то завибрировало с мерзким хитиновым скрежетом. Кри-кри-крикрик.
Я бросил клеща-переростка лапками кверху, схватился за трубку и потянул. Она была чертовски липкой, скользкой и, что хуже всего, очень, очень длинной. Я отчетливо чувствовал, как мерзкая пуповина шевелится в моем горле. Получалось вытягивать всего сантиметров по десять за рывок, но чем больше я тянул, тем больше белой трубки появлялось на свет. В конце концов передо мной оказался моток в несколько метров длиной. А когда я (неужели!) вытянул остатки хоботка, то обнаружил на его конце два черных глаза и рот, заполненный сотнями желтых крючковатых зубов, идущих концентрическими кругами. Пораженный, я уставился на крошечную мордочку миноги. Она уставилась на меня в ответ, отвратительно крича: КРИКРИКРИКРИ!!!
Я отшвырнул от себя мерзкую тварь и охнул от боли: каждая клеточка тела вопила. В конечности будто разом вонзили тысячу игл – это отходили затекшие мышцы. Потоки слез смыли соль с моих глаз. И теперь ужасная картина происходящего открылась для меня со всей ясностью.
На головах каждого из группы восседали жуки-шлемы. Они ритмично сжимались, высасывая жизненные соки из несчастных, запустив щупальца-миноги в рты людей. Столовая вроде бы была точно такой же, но при этом совсем другой. Белая люминесцентная пленка, больше похожая на застывший жир, покрывала потолок и стены, слабо светясь.
Белая минога моего собственного жокея продолжала верещать: КРИКРИКРИКРИ!!! Она крутилась и подпрыгивала, как неконтролируемый пожарный шланг под диким напором. КРИКРИКРИКРИ!!! Как только у меня получилось встать на ноги, я приложил все усилия, чтобы заставить ее замолчать навеки. Ножки клеща напоследок вытянулись, медленно согнулись сами по себе и перестали молотить воздух. Везучий сученок. Слишком легкая смерть для такой твари.
А потом я попытался разбудить Джерри. Он знал бы, что делать. Ну или, по крайней мере, нашел бы что веселого сказать, чтобы немного скрасить наше затруднительное положение. Но существо на его затылке прочно держалось, шестью зазубренными лапками вонзившись в плоть. Я никак не мог придумать, как его снять, не скальпировав ненароком Джерри. Так что решил попробовать вытащить трубку у него изо рта. Интересно, с тех пор, как я видел его в последний раз, Джерри успел обзавестись бородой. Даже несмотря на нашлепку на голове, было отчетливо видно, насколько отросли его волосы. Должно быть, мы просидели за этим столом не меньше двух недель.
Я не сразу осознал, что произошло, но постепенно все становилось ясным. Джерри был в той же одежде, в которой когда-то поднимался на холм к поместью Бэдсайд. Я тоже вернулся в свои джинсы и рубашку. Пол под ногами покрывала какая-то липкая дрянь. Тут и там через ковер пробивались длинные белесые лианы, выпускающие в воздух облачка пепельно-серых спор. На столе вместо тарелок перед каждым “гостем” лежали гроздья полупрозрачных мешочков, набитых яйцами. Они были не меньше шарика для пинг-понга каждое и хранили россыпь крошечных эмбрионов мерзких жуков. В довершение картины, все сидящие за столом теперь были другими.
Все они были в разной степени истощены. Больше всего досталось Тобиасу и Бриджит. От них остались мумифицированные трупы, темная, будто очень загорелая кожа обтягивала выступающие кости. Вольфганг был голым, очень высоким и очень худым, будто голодающий ребенок внезапно вытянулся в иссохшего взрослого. Он, как и его мать, должно быть, провели здесь не один год.
Клэр и Лорен были одеты ровно так же, как когда мы пытались сбежать из поместья. С тех пор будто вечность прошла… Нельзя было с уверенностью сказать, как давно сестры сидели здесь, но выглядели они так, будто умирали от голода. Нужно было проверить, дышит ли кто-нибудь из них, или инсектоиды успели высосать последние остатки жизни и оставили только бесполезную шелуху.
На лице Клэр запеклись ручейки крови. Когда я подошел ближе, трубка в ее рту запульсировала. Паразит прекрасно знал о моем присутствии, даже если для остальных это пока оставалось тайной. Вполне возможно, что я смог бы отпугнуть его или оторвать, но сначала надо было убедиться, что в этом еще есть смысл. Я попробовал нащупать пульс на шее Клэр. Ее кожа была холодной как лед. Если сердце еще и билось, я не смог почувствовать ни толчка.
Но в этом и не было необходимости. Ее рука взметнулась вверх и обхватила мое запястье. Глаза широко распахнулись, смотря сквозь меня. А потом я услышал ее голос у себя в голове:
Убирайся, пока можешь. Не пытайся спасти нас.
Хватка вдруг ослабла. Клэр закрыла глаза и уронила руку на стол. Она снова замерла, словно озеро подо льдом.
– Клэр, – сказал я, – я вас не брошу.
Мне ответил новый голос. Не Клэр. Не мой. Чей-то еще.
Тебя не должно быть здесь, Джек
Нестерпимый жар пробежал по моей спине, будто огненный сполох. Я резко повернулся к его источнику… Как я мог пропустить. Нечто, испускающее обжигающее излучение, восседало во главе стола. Ровно там же, где и было все это время. Я знал, что оно там. Только не мог его видеть. Оно засасывало свет, как черная дыра. Поглощало все вокруг себя. Неимоверная тьма. Но, если хорошенько сосредоточиться, я все же мог зафиксировать его присутствие. Оно было похоже на человека – голова, пара рук, все такое, – только не было сделано из плоти и материи. Оно целиком состояло из негативного пространства. Я физически даже глаз не мог на него поднять, но отчетливо знал, что оно там.
– Привет. Это все твоя идея?
Да.
Его голос был похож на шипение пара.
– Что ж, это все – какая-то долбаная срань. Смотреть противно.
Знаю. Ты не должен был этого видеть. Никто еще никогда не просыпался. Ни в одном из миллиардов миров. Ни разу за триллион лет. Для такого случая у нас нет протокола.
– Ты кто вообще такой?
Мы подобны микробиоте, живущей в вашем кишечнике. Мы помогаем вам, сохраняем вас живыми и сильными. А взамен вы нас кормите. Мы – симбиоты. Мы не желаем вам зла.
– Серьезно? – Я вытер свежую кровь со лба. – Я бы, конечно, мог поверить, но все вот эти смерти, пытки и прочее немного выбиваются.
Мы живем лишь за счет эмоциональной энергии, которую вы так щедро выбрасываете. Волнение, страх, любовь, ненависть. На вкус все одинаково. Когда наши хозяева ведут себя хорошо, мы сеем семена эйфории. Но если они пытаются уморить нас голодом, что ж, приходится прибегать к более мрачным образам во имя выживания. Уверен, ты понимаешь.
– Жопу свою пойми! – Этот кусок пустоты не по-детски начал меня бесить.
Возможно, нам удастся найти компромисс? – сказала пустота, немного поколебавшись
На мгновение я почувствовал проблеск надежды. Сущность, управляющая этим кошмаром наяву, хотела сесть за стол переговоров. Но Боги не идут на компромиссы. Тот факт, что он готов был начать торговаться, означал только одно: я могу причинить ему вред. Нужно было понять, чего он боится.
– Компромисс, говоришь? – Я окинул комнату взглядом. – Ну, для начала, ты мог бы отпустить нас всех. Ну и, может быть, купить мне новую тачку.
Это невозможно.
– Я бы согласился на подержанную.
Ты можешь уйти. Ты можешь взять с собой одного из игроков. Выбирай с умом, другого шанса не будет.
В этом смысл. Игра должна продолжаться, чего бы это ни стоило. Эти существа годами жили без меня и Джерри, но их гнездо уже разрослось до шести хозяев. Если уйдут больше двух человек, прокормить выводок станет невозможно.
Я не стал бы хуже спать, оставив Вольфганга навечно в стране грез, но и просто убежать было не вариант. Я посмотрел на Джерри. Повернулся к Клэр. Ее слова эхом отдавались у меня в голове: “Убирайся, пока можешь. Не пытайся спасти нас”. Как же это несправедливо! Я победил. Я сбежал. И вот это моя награда? Еще одна невообразимая моральная дилемма?
Даже если бы я заключил сделку и ушел с еще одним игроком. Даже если бы я остался, предоставив возможность уйти Клэр и Джерри. Это помогло бы лишь на краткое время отсрочить планы Пустоты. Два других несчастных ублюдка займут вакантные места, и на этот раз игру и правда могут довести до конца. А затем… что бы там дальше ни было. (Я до сих пор не очень понимаю, что они там планировали.) Был только один вариант. Все остальное – не более чем отвлекающий маневр.
Я должен был прекратить игру навсегда.
Но я понятия не имел, как это сделать. И если и был в мире хоть один человек, способный напортачить достаточно, чтобы все здесь пустить под откос, так это был Джерри. Я подошел к его месту, вцепился в белесую пуповину, соединяющую его с жуком на голове и обеими руками, как фокусник, начал вытягивать ее из глотки моего друга.
А ну перестань!
Сущности во главе стола не нравилось то, что я делал. А значит, я был на правильном пути.
Сантиметр за сантиметром я вытягивал извивающуюся тварь. Уже почти метровый моток белесой трубки лежал на столе, когда, наконец, с тошнотворным чпоком голова миноги вышла изо рта Джерри, повернулась ко мне и заверещала: КРИКРИКРИКРИ!
Джерри открыл глаза. Он откашлялся, сплюнул, огляделся вокруг…
– Во имя Ктулху, что за…
Скользкое щупальце вырвалось из моих рук и метнулось ко рту Джерри, как мотылек на свет лампы. Учитывая, сколько раз я видел, как быстро он приходит в себя, наверное, мне пора бы было перестать удивляться тому, как скоро рефлексы Джерри вернулись в норму. Не тратя времени на панику, он отвесил пощечину маленькому личику миноги и сказал, пригрозив пальцем:
– Для начала угости меня выпивкой!
– Джерри! – заорал я, – Нет времени объяснять! Нам тут хрен знает сколько засаживал Бугимэн!
Он оглядел комнату, людей с вцепившимися в них клещами-переростками… С отвращением на лице нащупал такую же мерзость на своей голове…
– Быстро! – Он достал из кармана зажигалку Zippo. – Хватай цепкий хоботок!
– Чего?
– Цепкий хоботок, Джек!
– Да что это значит, блин?
– Ну эта трубка с зубами! Господи, Джек! Научись уже понимать по контексту!
Я подхватил зубастую миногу. Она извивалась, пыталась отбиваться и кусаться. Я уворачивался от щелкающих зубов, пока Джерри пытался привести зажигалку в чувство. Несколько нервных щелчков спустя она наконец дала ровное устойчивое пламя. Джерри поднес его к панцирю жука.
КРИКРИКРИКРИ! Минога завизжала у меня в руках. Жучиная часть отделилась от головы Джерри, выбила из его руки зажигалку и отскочила в сторону. Как только голова Джерри оказалась свободной, я размахнулся и изо всех сил впечатал насекомое в стену.
Хватит! Я приказываю тебе остановиться! – закричала пустота.
Джерри указал на сущность во главе стола, на мгновение отвлекся на обильную рвоту и спросил:
– Что это за хрень?
– Не знаю, фигня какая-то.
Оно вдруг выросло, будто поднялось на ноги. Или просто внезапно угрожающе раздалось.
Восемь миллиардов голодных ртов ждут жатвы. Вы не сможете остановить нас.
Джерри запустил в него стулом, крича:
– А ну иди сюда, говно собачье!
С раскатистым грохотом пустота исчезла, бросив напоследок еще одну фразу:
Вы прекратите это бессмысленное насилие! Иначе в следующий раз, когда вернем вас в игру, мы не будем так добры. Весь ваш вид будет винить двух придурков за то, что очнется в аду.
И тут я услышал шум, от которого чуть не поседел. Лавина ритмичных постукиваний. Обернувшись, я увидел, как через широкие двери к нам несутся сотни знакомых жуков. Они лезли из жира, покрывавшего стены. Лезли из дыр в полу. Ползли по потолку. Большинство было намного меньше наших недавних жокеев. Совсем свеженькие, недавно вылупившиеся детеныши, тельце не больше монеты, а хоботок длиной с линейку. Они текли к нам бесконечной рекой, покрывая каждый дюйм пола, карабкались друг на друга, сцеплялись в клубки. И все как один протягивали к нам свои мерзкие миноги, издавая этот ужасный звук
КРИКРИКРИКРИ!
Джерри запрыгнул на стол, схватил меня за руку и затащил следом. Море жуков становилось все больше, заползая на стены, покрывая люминесцентную пленку. Становилось все темнее и темнее.
– Так, – сказал Джерри. – Без паники. У меня есть план! Сначала я запрыгну на люстру, раскачаюсь и…
Договорить он не успел. Одна из ножек стола сломалась под нашим весом. Мы скатились с него, врезавшись в кишащую кучу детенышей у ног Бриджит. Оттерев слизь с плеча, я вскарабкался на кресло рядом с ней. Теперь, когда я был так близко, трудно было не разглядеть, что именно эти твари сделали с Бриджит.
Волосы ее были сплошь седые. Одежда истлела, превратившись в лохмотья. Изодранная кожа так плотно обтягивала кости, будто ее запечатали в вакуумный пакет. И в тусклом свете я отчетливо видел, как зрачки живого трупа метались туда-сюда под веками в провалившихся глазницах. Да, ее тело высосали досуха. Но каким-то неведомым образом все еще поддерживали в ней жизнь. Сейчас у меня не было сил думать об этом. Сейчас не было.
Зато я мог подумать о другом.
– ОРУЖИЕ! – крикнул я Джерри, указывая на сморщенную оболочку Тобиаса.
Джерри схватывал на лету. Он пробрался через лавину насекомых, вцепился в иссохшую руку Тобиаса, уперся ногой в туловище и, сказав “Прости Ти-Бон”, оторвал ее от тела с мерзким хрустом.
Одно из взрослых насекомых атаковало Джерри. Тот отбил его костлявой рукой, послав через всю комнату.
– Господи, да я про пистолет!
– А-а-а! – Джерри бросил руку, разорвал истлевшую ткань штанов Тобиса и вынул пистолет из кобуры, валявшейся рядом с ногой.
Жуки покрыли его руки и ноги. Целая армия маленьких ублюдков прокладывала путь через Бриджит, к моим ногам. Их было слишком много. Нам никогда не убить всех… На мгновение, я подумал, не попросить ли Джерри просто пристрелить нас обоих… Но Джерри вдруг направил пистолет на гроздь яиц на стене и выстрелил.
Звук выстрела в маленькой комнате прозвучал как гром, но это не шло ни в какое сравнение с ответными оглушительными криками монстров. Стены содрогнулись от шипения сотен глоток, и инсектоиды потекли прочь от источника шума. Они сваливались с моей одежды и кожи, бежали обратно в дыры на полу и стенах. Отступали в хаосе и неразберихе. Похоже, они не привыкли, что еда может оказывать сопротивление.
– Джек…
Голос был совсем слабый. Я повернулся на звук и увидел Клэр. Ее взгляд блуждал. Свежие багровые полосы расчерчивали лицо – существо, осушавшее ее жизненные силы, отступило вместе с остальными при звуке выстрела. Она посмотрела на меня, попыталась встать на ноги, но лишь обессиленно рухнула в кресло. Рядом Лорен застонала от боли.
Прежде чем я успел что-либо сказать, Джерри выкрикнул слово, которое я слишком часто слышал от него:
– ОГОНЬ!
Он указывал на другой конец комнаты, куда совсем недавно упала его, еще горящая, зажигалка. Кольцо пламени неспешно, но неуклонно разрасталось, пожирая ковер. Но стоило ему коснуться стены, как огонь стремительно взметнулся вверх, будто по сухому фитилю. Мешочки с яйцами шипели и лопались. Крошечные жуки с визгом сыпались на пол. И не успел я опомниться, как огонь уже охватил потолок.
Усилием воли я заставил себя не поддаваться панике и сосредоточиться на побеге. Нужно было помочь Клэр. Джерри бросился к Лорен. Клэр на мгновение открыла глаза. Она с трудом сфокусировала на мне взгляд и прошептала: “Не надо! Спасай себя, пожалуйста”.
– Мы вытащим вас с сестрой отсюда.
Она закрыла глаза. Бедняжка слишком слаба, чтобы бороться.
– У меня… – Вот и все. Она снова отключилась. Я предположил, что она пытается сказать что-то вроде: “У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя”, – но спину мне уже жег огонь – настоящий огонь, – так что не было времени гадать. Я подхватил ее на руки. Поразительно, какая она была невесомая. Каким-то образом у меня нашлось место в сердце, чтобы еще больше возненавидеть этот дом и то, что он с нами сделал.
Оглянувшись, я увидел, что Джерри перекинул Лорен через плечо. Она продолжала жалобно стонать, покачиваясь в такт его шагам.
Стены парадного зала так же были доверху покрыты тем же восковым, белым (и, как оказалось, легковоспламеняющимся) веществом. Но там я отчетливо видел шестиугольный узор, соты, каждая секция которых была наполнена полупрозрачными яйцами.Стоило нам войти внутрь, как яйца завибрировали в своем ложе, раздуваясь и опадая в странной синергии, будто сам дом дышал. Пара клещей, каждый размером с английского мастифа, ползли по стенам с обеих сторон от входной двери. Их трубки были толстыми и длинными, как слоновьи хоботы.
– Стойте! – скомандовал ближайший к нам инсектоид тем же надтреснутым голосом, которым Мэгги приветствовала нас в поместье Бэдсайд столько времени назад. – Вы не можете уйти! Там опасно!
Второй инсектоид присоединился к разговору. Он звучал ровно так же, как Натаниэль, но казалось, что другое существо говорит через жука, как через передатчик.
– Думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы всем нам собраться вместе и работать в команде, дабы разгадать загадку поместья Бэдсайд Мэнор.
Джерри прицелился и выстрелил в тварь, говорящую голосом Мэгги. Ее жучиная часть взорвалась красной слизью, заставив другого монстра нырнуть в трещину в полу. Джерри не терял бдительности: эта штука сейчас может быть где угодно.
“Джек...” – Голос Клэр зазвучал у меня в голове. Она была слаба и потеряла много крови. Я посмотрел на нее, понимая, что она из последних сил пытается мне что-то сказать: “У меня нет...”
– Чего мы ждем?! – выпали Джерри. Он припустил к двери. Я последовал за ним. Все, чем Клэр хотела поделиться, можно сказать и снаружи.
Мы выбили дверь, выскочили наружу и продолжили бежать, не сбавляя хода. Было темно, где-то середина ночи, и дорогу нам освещала только полная луна. Влажный воздух звенел от криков цикад. Мы преодолели уже половину подъездной аллеи, и только тогда я решился остановиться. Нужно было помочь Клэр. Как-то остановить кровотечение. Я положил ее на траву и начал шарить по карманам в поисках чего-нибудь подходящего. Солнцезащитный крем, пакетик с сухофруктами… Бесполезная ерунда!
Лорен стонала, будто приходила в себя после жесточайшего похмелья. Джерри опустил ее на землю, но та тут же упала на колени. Он, не колеблясь ни минуты, сорвал с себя футболку и начал рвать ее на широкие полосы. Я взял ткань, обернул ею голову Клэр и стал пытаться привести ее в чувства, пока Джерри занимался ее старшей сестрой.
– Клэр. Ты меня слышишь? – Нет реакции. Я повторил чуть громче: – Клэр! Ты СЛЫШИШЬ меня?!
Она открыла глаза. С трудом сфокусировалась на мне. Лорен пошатываясь подошла к нам, как раз когда Клэр заговорила:
– Где… где мы?
– Наяву, – ответил я, всей душой надеясь, что это правда.
– Черт, – подал голос Джерри. Я обернулся и увидел, что он смотрит на поместье. Пламя быстро разгоралось. Из окон валил густой дым. Потусторонний несмолкающий визг сменился гробовой тишиной. И уже через пару мгновений огонь охватил уже весь дом, плескаясь в подбрюшьях густых туч.
– Может, стоит убираться отсюда? – спросил я наконец.
– Нет, – ответила Лорен. – Стоит убедиться, что ни одна из этих тварей не выйдет наружу.
Никто не возражал. После всего, через что нам пришлось пройти, мы так чертовски устали. Было приятно просто посидеть вот так, наблюдая, как умирает проклятый дом.
***
Как только Лорен и Клэр восстановили достаточно сил, чтобы идти самостоятельно, мы покинули Бэдсайд Мэнор в последний раз.
Достигнув границы владений, мы увидели небольшое кладбище машин на той стороне дороги. Оно было спрятано на самом видном месте: огромное поле с беспорядочно разбросанными по нему как минимум двадцатью машинами. Большинство зияло открытыми дверями. Некоторые ржавели здесь десятилетиями. И в самом конце скорбного пути нас ждал мой крошечный паршивенький Ниссан.
– Кто их здесь припарковал? – спросил я, но, как только слова слетели с губ, скрытое и замурованное прежде воспоминание вырвалось наружу…
Мой мозг больше не контролировали потусторонние чары. Мы сами припарковались здесь. Специально. Джерри заметил дом на холме, и мы решили, что будет разумно проверить, что там да как. Тогда это казалось хорошей идеей. Я потряс головой. Еще одно воспоминание, полностью противоречащее этому, боролось за место под солнцем. Мы сломались в миле отсюда и пришли в поместье, чтобы воспользоваться телефоном. И не было никаких других машин… В голове запульсировала боль. У меня началась мигрень от этих размышлений, и до сих пор я не могу с уверенностью сказать, какое из воспоминаний было реальным.
Двигатель завелся моментально. Джерри предложил себя в качестве водителя. Я отдал пистолет Лорен, а сам сел с Клэр на заднее сиденье. Мы так быстро, как только могли, помчались прочь от этого места. И только оставив позади ни один километр, я решился перестать оглядываться назад. Все кончилось. Ушло. Осталось позади.
Когда я наконец оторвался от заднего стекла, то обнаружил, что Клэр неотрывно смотрит на меня.
“Что ты так упорно пыталась сказать мне там?” – задумался я.
Я получил ответ на вопрос, еще не успев его задать.
– Джек, – мягко проговорила Клэр. – У меня нет сестры.
Я повернулся к Лорен, откинувшейся на спинку своего сиденья и смотрящей прямо на меня. Знакомая волна электричества прошила мой позвоночник.
Она улыбнулась и подмигнула.
~
Оригинал (с) GasStationJack
⠀
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Больше интересных статей здесь: Ужас.
Источник статьи: Бедсайд Мэнор (финал).