В селиплан они со Старом сели вдвоем, но следом за ними летели еще два неприметных корытца с охраной. Пат догадывалась, что в ее блони тоже установили камеры, поэтому летели молча. Стар смотрел вниз, на город, и ни разу к ней не повернулся. Так было даже проще разговаривать. Потому что напряженный, полный вопросов со стороны Пат, разговор, разумеется, продолжался.
— Меня приставили к тебе потому, что я женщина, — вспомнила Пат, — а женщины не могут получить способности от илян. А ваши женщины тоже? Нет, я знаю, что их возможности ограничены, но могут ли ваши мужчины помочь им… научить тому, что умеют сами?
(начало - глава 1, глава 2)
Долгое молчание в ответ. Пат уже начала думать, что она разучилась слышать Стара, когда он очень медленно произнес.
— Женщины могут получить знание и обладать силой.
— Могут? — удивилась Пат. — А наши, похоже, не в курсе.
— Да. Знание может быть передано мужчиной один раз в жизни любому другому разумному. Когда-то, очень давно, оно передавалось даже друзьям с соседней планеты, и они были его достойны. Та планета погибла. Но обычно Дар передается именно женщине. Только не всегда и как правило не сразу… Моя мама… она так и не успела его получить.
— Она не смогла уйти вслед за отцом, да? — сочувственно спросила Пат.
— Уйти могли все, на некоторое время был обеспечен проход, и Силы защищали нас. Но многие не пошли, — чересчур ровным голосом вымолвил Стар. — Их дома оказались им дороже мужей, а страх сильнее верности. Они смирились с красными людьми, стали использовать их. Поэтому они уже не могли оставаться достойным вместилищем знания. Те, которые им уже обладали — лишились его. У них остались только те силы, которых они теперь достойны, возможно, даже меньше, чем были. Те, кто не успел получить Дар, уже никогда его не получат. Илле больше никогда с ними не поделятся. Но кроме того, они вредят землянам, отдавая им то, чем владеют, в надежде, что хоть так преумножат свои способности.
— А чем они все-таки владеют? Чем это отличается от вашего Дара — у вас больше возможностей?
— Я просто не знаю, как тебе сказать, чтобы ты поняла. Для этого есть другое слово в илините. У женщины не может быть Дара, если она не получит от илле. У них от рождения есть только гамес.
— Я не знаю, что это значит. Впервые слышу такое слово. Я изучала илинит… это были записи речей ваших женщин. Но они говорили про свои знания и силу.
— Я думаю, — нахмурился Стар, — наши женщины нарочно называют гамес знаниями и скрывают от землян его истинную сущность.
«Гамес»… чем-то похоже на слово «магия», которую употребляли новостные программы, рассказывая про способности илян. Похоже чисто по звучанию, но может, в этой схожести есть некий смысл?
— Странно… — сказала она. — Даже если они скрывают от землян, что обладают меньшими, чем мужчины, возможностями, для чего им избегать этого слова? Землянам все равно, как назвать: у нас говорят «магия», именно это и привлекает — волшебство, колдовство.
— Значит, я не зря говорил, что вы еще очень молоды. Но наши женщины хорошо знают разницу между Даром и гамесом. Только думают, видимо, что это известно и вам. Знаешь, некоторые женщины, говорит мама, продают ткань из лихры, а говорят, что она из зутры. Это разные растения, из разных лесов, зутра очень ценна и редка. Цвета многих женщин, которые остались внизу, становились с каждым днем все грязнее, и обман уже не считается у них преступлением. Они оправдывают себя тем, что обманывают землян, а не илле. Ваши мужчины думают, что женщины делятся с ними силой и знанием, но это всего лишь гамес.
— Некоторые уже поняли разницу, поэтому ты и здесь. Значит, гамес — это и есть то малое, что могут воспринять земляне?
— Думаю, да. Вы можете подчинить себе гамес. Но даже гамес несет вам вред.
— Почему? Что такое вообще этот гамес, что можно делать с его помощью?
— Наши женщины использовали его для лечения небольших ран, облегчения боли, выращивания растений, ухода за детьми… Они умели улучшать свою внешность и омолаживать организм, хотя моя мама рассказывала, что отец это не одобрял. Управляли некоторыми животными… Поддерживали дом в порядке, и еще очень многое. Но земляне почему-то используют гамес только во зло…
— А если гамес получат не красные люди? А те, кого вы сочли бы достойными?
Прежде чем ответить, Стар снова долго молчал, и, хотя не глядел на нее, Патрисии казалось, что он в нее всматривается. Она даже смутилась.
— Я… не уверен, что те, кто достоин и жаждет настоящего знания, захотел бы один только гамес. Гамес хотят только красные… — наконец, «произнес» парень, но Патрисии показалось, что он сказал не совсем то, что собирался.
Но ей не терпелось получить законченную картинку, и она продолжала расспрашивать.
— Значит, мужчина получает силы и знание от рождения? А женщина — только от мужчины, так?
— Да.
— По-моему, это дискриминация. Разве они не достойны? Странно, что природа решила все именно так.
— Природа не умеет решать. Это воля Сил. И я не понимаю, что значит, достоин или не достоин.
— Но вот тебе самому это кажется справедливым?
— Справедливым? Все, что дают нам Силы, справедливо и точно. Но мне кажется это еще и прекрасным, как утренний Фатаз, озаряющий океан. Подумай сама, разве это не чудо: когда один может отдать, а другой получить от него Дар?
— Это… Любовь, да? Дар получает жена? — догадалась Патрисия.
— Как правило. Иногда не сразу. У любви много ипостасей. Эта — самая высшая. Ничего не может быть выше, чем получить Дар в знак Любви, это как если две реки вливаются в один океан! Ничего важнее для илле в этой жизни уже не будет. Многие жены, если они оказались не готовы, так и умирают с тем, с чем родились. И многие мужчины не передают знания никому. Это большая ответственность, ведь надо быть уверенным, что Дар принесет благо.
— Значит, ваши женщины, пока не получили Дар от мужчины, не больше и не меньше землян? Ведь земляне тоже способны овладеть гамесом.
— Я не понимаю, что значит больше или меньше. На цвет это не влияет. У наших женщин были красивые цвета. И многие готовились получить Дар. Поэтому цвета их теперь испорчены. Они не были юны, как земляне. Цвет предательства хуже цвета агрессии.
— Значит, ты бы не смог отдать знания маме?
— Нет. И отец уже никогда не отдаст. Она осталась. Она должна была уйти хотя бы ради меня, но сделала так, как ей удобно. Она не отдавала никому гамес, и не связалась с землянами, но… она осталась… Она не знала, что мужчин станут преследовать, и думала, что сможет растить меня открыто. Но вовремя поняла, что меня надо прятать. И не успела никому рассказать обо мне, кроме самых близких и верных. Мы живем далеко от города, далеко от других домов.
— А те, которые ушли? Вы что-нибудь про них знаете?
— Мы не знаем, что с ними стало.
— Жизнь в горах наверняка нелегка для детей и женщин… Может, она берегла тебя, а не себя?
— Конечно. Но то, что она сделала для меня — это не-благо. Мои корни оторваны от корней отца.
— Но ведь ты… ты простил ее? Ведь ты ее любишь?
— Как можно спрашивать? — изумился Стар. — Кто без любви выходит из дома матери, тот без любви войдет в дом жены. Она сама знает, что поступила неверно. Но даже если бы она совсем потеряла цвет — я бы любил свою мать.
Патрисия решила не развивать тему. Ее отношения с матерью заслуживали, наверное, осуждения с точки зрения Стара. Хотя до этого момента Пат казалось, что мать, отдавшая так мало любви, заслуженно лишена привязанности детей. Поэтому выполняла перед ней свой долг, но не более того.
— Стар… я приземляюсь. Пожалуйста, не отходи от меня ни на шаг. Мы должны показать, что ты не собираешься бежать. Иначе они просто тебя ликвидируют, но сперва парализуют и отберут… все, что смогут.
Она уже парковала блони на крыше огромного торгового центра. Но прежде чем она открыла дверцы, Стар повернул к ней голову.
— А живая планета у вас где-нибудь есть? — спросил он вслух.
— Живая? — растерялась она. — Ты имеешь в виду природу, леса-моря? Есть, конечно, просто это — большой город, столица.
— Как можно жить среди мертвых камней и искусственных тел… Ведь они ничего не отдают, кроме своего холода, — произнес Стар, впрочем, ответа он, кажется, не ждал.
Он по-прежнему смотрел на нее. И Пат снова услышала его мысленный голос:
— Пожалуйста, будь сейчас открыта к тому, что я скажу.
Ей показалось, он на что-то решился.
— Хорошо… я слушаю…
Они уже вышли из блони и вступили на лифтовую платформу торгового центра. Вместе с ними на платформу ступили трое охранников и стояли теперь к ним почти вплотную, держа связь с остальными — еще один охранник, Семен и Невидимка отправились вниз пешком, она видела их сквозь прозрачную перегородку. Пат нажала кнопку самого нижнего этажа, и платформа медленно заскользила вниз, позволяя разглядеть нужные вывески.
— Грязные реки не вливаются в чистый океан, и тот, кто посылает за Даром черных и порченых, не может нести благо. Я не передам ему знания никогда. Но я… я мог бы передать их тебе, — произнес Стар.
— Что? — растерялась она.
На секунду ей пришла в голову безумная мысль — что он там говорил, про наивысший знак любви?
— Знание можно передавать друзьям, — быстро добавил он. — Ты индиго. Может быть, ты воспримешь настоящие знания. И ты не станешь использовать Дар неразумно.
Фу ты. Пат с облегчением выдохнула — видимо, подобная глупость могла прийти в голову только ей. Вот бы он посмеялся над тетенькой.
Платформа остановилась на промежуточном этаже, впустив еще несколько человек.
— Ой, нет, — Пат невольно замотала головой, поймав удивленный взгляд одного из охранников.
— Мы так будем долго спускаться! — сказала она вслух недовольным голосом, чтобы исправить оплошность.
— Не знаю, индиго я или нет, но я самая настоящая землянка, — торопливо заговорила она мысленно. — Я даже не способна понять всего, что ты мне говоришь. Уверена, на Земле найдутся люди куда достойней. И вообще, зачем…
— Останови поток своих мыслей — они ни о чем, — прервал ее Стар. — Мне больно говорить это тебе. Но это… это не бескорыстно. Я уже говорил, что мне нужна твоя помощь. Но это не обмен, обменивать Дар нельзя, я отдам тебе его искренне!
В его «голосе» прозвучали виноватые нотки.
— Да что я могу сделать?
— Я должен уйти отсюда. Мои корни засохнут здесь еще до того, как их подрубят.
— Я знаю, но… отсюда невозможно сбежать! — она по-настоящему испугалась.
— Я смогу уйти, если ты мне поможешь.
Пат не знала, что отвечать. Она понимала, что надеяться ему здесь не на что, а от своих принципов он не откажется. К тому же нет никакой гарантии, что его не убьют потом, согласись он на их предложение — Стар прав, от этих людей ничего хорошего ожидать не приходится. Но… как она может помочь? Они ведь под присмотром. А главное — что будет с ней, если парень сбежит? Да если и не сбежит… Семен верно сказал: она слишком много знает.
Патрисия только сейчас поняла, в какую переделку попала. Платформа, наконец-то, спустилась вниз, они ступили на движущийся пол и медленно поехали вдоль рекламных щитов. Как только гость, выбрав магазин, сходил с ленты, он попадал в зал просмотра — здесь торговали по старинке, это называлось «ретро-фишкой». Многим надоедало сидеть дома и тыкать в коммуникатор, и люди шли сюда — трогать, выбирать и разглядывать остальных. В некоторых магазинах даже еще имелись продавцы.
Охранники не отставали, но держались чуть поодаль, чтобы выглядеть обычными покупателями.
— Ты мне поможешь? — прозвучал в ее голове настойчивый голос Стара.
«А что будет со мной, ты не подумал?» — хотелось закричать Пат. Но она спрятала эти мысли подальше и вздохнула.
— Да, — неожиданно для самой себя ответила она. — Помогу. Но только не вздумай бежать сейчас. Пусть они пока надеются, что я тебя уговорю… Нам нужно выиграть время.
— Подожди… еще несколько веток от дерева моей мысли… Я не просто отдам тебе знание. Я смогу тогда остаться с тобой на волне наших слов. Мы не сможем говорить на больших расстояниях, но мы сохраним связь. Я буду думать о тебе, а ты обращаться ко мне мысленно и искать правильные ответы. И тогда ты лучше поймешь, чем обладаешь, даже если освоишь это не сразу.
— Стар, — решительно прервала его Пат. — Останови свои ветки, а то они вырастут до небес. Я не буду принимать от тебя этот Дар. Знания ты сохранишь для той, что станет твоей женой. Мне они, если честно, вообще ни к чему. Я даже не спрашиваю, что дает тебе этот Дар, все равно не пойму, или пойму так, как понимают это все земляне. Если я тебе помогу, если смогу помочь, то сделаю это просто так. Ты сам говорил, что Дар должен быть даром, а не платой и не предметом обмена. И больше мы не станем обсуждать это, иначе… Иначе волна наших слов уйдет в песок.
— Ты хорошо говоришь на илините, — как-то смущенно произнес Стар. — Но… как ты узнала о моей невесте? Тебе сказали порченые люди? Но они не могли знать, что я испытываю огонь…
Стар горестно умолк, а Пат в недоумении повернула к нему голову и даже не нашлась, что ответить.
— Я не знаю, смогу ли увидеть ее когда-либо, — продолжал сетовать парень. — Не знаю, что с ней сталось после того, как меня поймали. И не знаю, могу ли отдать ей знание… Ведь она не ушла в горы, они с матерью остались внизу. Ее зовут Яли Нел.
Невеста? В четырнадцать лет? Может, просто подружка? Поскольку она невольно остановилась, пришлось это снова обыгрывать.
— Давай зайдем вот сюда, — сказала она вслух, — посмотри, здесь много полезного! («Ты хочешь сказать, у тебя уже есть невеста? Но… тебе ведь всего четырнадцать…»)
Парень быстро и ловко, словно делал это не в первый раз, спрыгнул с дорожки и двинулся за Патрисией в магазин. Охранники от неожиданности проехали мимо, но сошли на следующем же спуске.
— Я не понимаю, что значит «всего», — отвечал он ей мысленно. — На Илии мужчина заводит семью, пока еще молод, иначе все его костры будут гореть впустую. Зачем зажигать огонь, когда ветки уже сырые?
— Э-эээ… — Патрисия даже растерялась от такого урока половой грамоты. — Не обижайся, но у нас на планете этот возраст считается еще… как тебе сказать… непригодным к браку. У нас нельзя жениться раньше двадцати одного года.
Тема была не из приятных — воспоминания заставили помрачнеть и ее тоже.
— Мой отец выбрал мою мать, когда был на год моложе меня, — сообщил Стар, — и Силы соединили их через год. Его имя Кеунвен.
— Сколько же ему лет сейчас?
— Ему еще девять лет до возраста воды, но он уже сейчас разжигает костер мудрости.
— Возраст воды — это сколько же?
— Тридцать восемь светил.
Это была краткая форма обозначения года на Илии, Патрисия уточняла, изучая язык. И с земным измерением это почти совпадало. Ну ничего же себе: если мерить их мерками, она пустила к себе в квартиру взрослого мужчину! Этого Семена надо убить, наверняка он все знал. Хотя… если его отцу двадцать девять, то и она в свои двадцать семь ему как мать.
Патрисия вдруг сообразила:
— Поэтому тебя и поймали, да? Ты не смог бы дружить с этой девушкой, если сидел бы дома…
— Да…
— Она ведь твоя ровесница?
— Она старше меня всего на сезон цветения.
— Когда ее мать сделала выбор, оставшись внизу, Яли была, как и ты, ребенком. А кстати, сколько тогда тебе было?
— Восемь.
— Твоя мать сделала выбор за тебя, а ее мать — за нее. Значит, девочка ни в чем не виновата. Она никого не предала, верно? Я думаю, ты мог бы отдать ей Дар.
— Я тоже так полагаю, Патрисия. Ее цвет ничем не испорчен… еще не испорчен. Но мне надо забрать ее с собой в горы. Как я смогу пить из чистого родника, зная, что она насыщается грязной водой?
Патрисия едва сдержалась, чтобы за голову не схватиться, и только усилием воли продолжала кивать продавцу, приглашающему примерить шляпу-шампунь. Судя по внешнему виду Стара, его заинтересовали в магазине только женские рейтузы-эпиляторы. Впрочем, продавец уже переключился на других посетителей — в его магазинчике сегодня был редкий аншлаг. Трое охранников рассеялись по залу, присматриваясь к женскому белью, еще один прогуливался снаружи, а Семен с Невидимкой любовались косметической люстрой.
— Стар! Как это можно осуществить? Даже если тебе удастся покинуть Землю, в лучшем случае ты сможешь прятаться на другой планете. Но оказаться вновь на Илии! Да еще забрать невесту… а потом попасть в горы! Все космопорты на Илии подконтрольны землянам.
— Теперь река твоих мыслей снова течет в нужном русле. Я знаю, Патрисия, что ты хочешь помочь мне бескорыстно, ведь ты индиго. Но ты ничего не сможешь без помощи Сил. Теперь мне открылось новое знание: Силы сами отвели меня от того, чтобы отдать свой Дар Яли Нел.
— Ты хочешь лишить ее Дара навсегда?
— Это будет ее выбор. Я должен спасти ее от жизни среди красных людей, увести в горы. Но там… там она сможет предпочесть другого, того, кто сможет поделиться с ней Даром. Дважды я этого сделать не смогу.
— Почему? Ты же его не лишишься. Разве твои силы и знания не умножатся вдвое?
— Ты полагаешь, Патрисия, что знание может измеряться количеством? — удивленно спросил Стар. — Но для него нет измерения. Преумножится совсем другое. Я не знаю, как это объяснить тому, кто им не обладает.
— Просто ответь, почему нельзя делиться им снова и снова?
— Но чем будет Дар, если не станет единственным для обоих — дарующего и принимающего, если не свяжет в себе навсегда двух разумных? Это все равно как если бы ты отдала себя в жены дважды, сначала одному, а потом другому мужчине.
— Ты хочешь сказать, что вы можете заключать союз только единожды? — поразилась Пат.
Теперь уже Стар казался изумленным — он даже отвел взгляд от рейтуз, и Патрисии пришлось сделать круг по магазину, чтобы охранники не поняли, что они общаются.
— Как можно создать семью дважды? — «воскликнул» он. — Как можно стать одним целым с разными женщинами? Это же река без истока и русла. Из раздавленного кокона уже никогда не выйдет заур! Вот так же и с Даром. Отдаешь ли ты его другу, знакомому, чужому человеку — он станет Даром только однажды. Второй раз будет украден у первого, и значит, перестанет быть Даром. На свете много других радостей, которыми можно делиться сколько угодно раз. Учитель может разделить любовь на всех учеников, мать — на нескольких детей, друг — на многих друзей. Но Дар, как любовь и верность супругов, — всегда остается лишь между двумя, и никак не делится! Неужели можно думать иначе?
— Угу, — саркастически произнесла пораженная Пат. — Скажи это землянам — про брак и один раз…
— Они и этого не понимают? — изумился Стар. — И ты не понимаешь?
— Возможно, кое-кто бы и понял… — буркнула она, не отвечая на его вопрос прямо. — И потом, у нас есть законы… обязанности перед государством. У нас тоже нельзя вступать в отношения просто так, без уведомления Контроллера, иначе мы бы не победили вирусов и сиротства. Мы должны фиксировать все изменения в своей жизни, если мы с кем-то сходимся, по определенным градациям, и…
— Тебе сейчас больно? Прости, у нас не принято спрашивать, но ты не скрыла своих эмоций, и твой синий цвет потемнел, почему?
— Если у вас не принято… зачем же ты спрашиваешь? — нахмурилась она.
— Не сердись. Давай вернем воды наших мыслей в прежнее русло. Я предложил тебе принять от меня Дар.
— Стар, — покачала головой Пат. — Я ничего не возьму. Лучше подумаем, как я смогу помочь тебе иначе.
— Не руби мое дерево на корню, — он подошел к ней и уставился на нее своими черными, бездонными глазами, забыв про то, что за ними следят. — Иначе нельзя. Я…
— Ты… у вас на планете есть магазины? — быстро произнесла она вслух, судорожно сочиняя тему для разговора.
Стар, кажется, опомнился.
— Если ты спрашиваешь, есть ли у нас каменное здание, набитое ненужными предметами, то такого у нас нет, — скучным, однотонным голосом ответил он.
— Ну, где-то же вы покупаете одежду или продукты?
— Да, у мастеров. Этот человек, — Стар указал на продавца, который, потеряв надежду, уже отошел от «покупателей» и с помощью панели управления менял местами товар на полках, — создал все это сам?
— Нет, он продает то, что создали другие. («Сделай, наконец, вид, что тебе здесь что-нибудь интересно! Поговорим позже»).
«Река не может отразить то, что не показывает небо», — продолжил он мысленный разговор.
«Знаешь что, — рассердилась Пат, — или твоя река будет отражать то, что я говорю, или ищи себе другую… неразумную, которая станет тебе помогать».
Она не знала как перевести на илинит слово «дура».
«Хорошо», — внезапно улыбнулся Стар, и лицо его снова ожило подвижностью.
— Я хочу вот это! — сказал он вслух и к радости продавца ткнул пальцем в первую попавшуюся вещь.
— Отлично! — ответила Пат, глядя на старческое пальто-самогрев. — Мы это берем.
***
Пальто она отдала в тот же вечер.
Стар действительно уснул — очень крепко. Патрисия устроила ему постель в гостиной. Против белья он не возражал, она только немного опасалась, не принято ли у илян спать нагишом, поэтому заранее предупредила, что утром, когда она постучится к нему, он должен будет одеться. Запасную одежду, приготовленную Семеном, она положила рядом. Ответа она не получила — ни мысленно, ни вслух, но ей показалось, он даже не понял, о чем она.
Перед тем, как выйти из комнаты, она решила проявить дружеское участие и легонько дотронулась до его руки, желая спокойной ночи. И тотчас пожалела об этом: рука у него дернулась так, словно ее коснулись раскаленным утюгом, а взгляд стал изумленно-испуганным. «Наверное, телесный контакт для них недопустим», — с запоздалым сожалением подумала Пат. Она ждала, что парень выразит недовольство, но тот промолчал, только уставился на нее очень странно. Пат поскорее сбежала, испугавшись, что могла что-то разрушить в их — как она уже полагала — дружбе. Но откуда ей вообще знать, что у них принято, а что нет?
Она спустилась на наблюдательный пункт, но Семена не застала, так что ей пришлось объясняться с Невидимкой, неприятно удивив его своим намерением подняться к соседу сверху. По реакции этого типа Пат заключила, что камеры установлены только в ее квартире.
— Чего вы боитесь? — пожала плечами она. — Это одинокий старик, я навещаю его дважды в неделю. Ему не нужны сверхспособности, уж поверьте. А если я не приду, он поднимет шум.
— Помните, болтать не в ваших интересах, — сдался, но предупредил Невидимка.
Она усмехнулась.
— Он ничего не слышит и едва понимает, какое сейчас время года.
Вообще-то она лукавила. Леонид, или Леон, как он себя называл, действительно глубокий старик, передвигался в инвалидной коляске, и даже современная медицина уже не могла помочь ему встать. Но дух его оставался бодрым, а разум ясным. В прошлом, о котором он так любил ей рассказывать, Леон слыл авантюристом. Активный путешественник, он участвовал в нескольких космических экспедициях и едва не женился на инопланетной принцессе. Романтичная история их любви и насильственного разлучения (отношения с планетой были прерваны) даже стала основой для популярной мелодрамы, снятой еще до рождения Пат.
Конечно, все у него в квартире было приспособлено для его удобства, и он мог сам себя обслуживать, но общения ему не хватало. При виде соседки старый ловелас всякий раз озорно подмигивал и норовил поцеловать ей ручку. Сегодня, однако, Леон выглядел скучным.
— И что это у нас с настроением? — спросила Патрисия. — А я к вам с подарком.
Она положила пальто на диван и огляделась: шторы задернуты, в комнате — затхлая духота, сенсорвизор молчит. Она быстро отладила температурный режим и установила на стены любимые декорации старика. Теперь казалось, что они смотрят в окно звездолета и видят нескончаемые космические пространства.
— Пенсия, — коротко буркнул Леон.
Ах да, она и забыла, как он ненавидит день, когда надо получать пенсию и заказывать продукты на месяц. Ненавидит сам процесс общения с любым государственным учреждением и с «этой долбаной панелькой». В эти дни Патрисия особенно была ему нужна. Вот и сейчас она извлекла из-под его кресла засунутый туда коммуникатор устаревшей модели. Поднесла его к старику на расстояние вытянутой руки и несколько секунд подождала. Однако экран не отозвался.
— Не поняла?..
— Там! — небрежно махнул рукой Леон в сторону подоконника.
— Что — там?
— Чип. Там. Он мне надоел, и я его снял, — проворчал сосед.
Ах, да. Старик уже много лет противился уговорам агента госслужбы и отказывался от мини-операции по вживлению чипа. Уже более чем полвека это проделывали с каждым новорожденным, но тем, кто старше семидесяти, разрешали пользоваться допотопной съемной моделью — их чип напоминал клипсу. А без чипа уже не заплатить за проезд в транспорте, не совершить покупку, не отправить виртуальные деньги. Хотя Леону чип-то почти и не нужен — только получить пенсию да заказать раз в месяц еду по личной программе питания.
— Мы так окольцовывали льва в саванне, — завел Леон свою привычную песню. — Ходить, не снимая! Что я им — собачка, что ли? А раньше у людей, говорят, были даже не коды, как при отце, а бумажные паспорта. Хочешь, убери, хочешь, сожги. И деньги. Ты хоть знаешь, что такое деньги? Нет, не отвечай, ты не знаешь, это вовсе не пустота в воздухе, как у вас. Это или красивая бумага, или монеты, такие кругленькие, приятные на ощупь. Потом все перевели на пластик, а потом и вовсе — фьють, и нечего в руках подержать! Подожди… я покажу! Мне прадед оставил такую монетку… вон там, в шкатулке — только обязательно положи потом на место!
Он показывал ей эту монетку всякий раз, как она приходила.
— Потом посмотрю, Леон, — вздохнула Патрисия. — Сначала сделаем дело.
Она с трудом откопала на подоконнике среди всяческого хлама крохотный чип и поднесла его к экрану. Леон не проявил к ее действиям никакого интереса. Пока Патрисия выводила на чип его ежемесячное пособие и подтверждала заказ на приготовление и доставку готовой еды с точностью до дня и минуты, старик скучающе изучал потолок.
Внезапно Патрисии пришла в голову мысль.
— Послушайте, а что будет, если вы его потеряете? — она помахала чипом перед его глазами. — Ну вот, к примеру, пойдем мы гулять в парк, и…
— Придут и проткнут ухо, — злобно буркнул Леон.
— Но разве они не отследят, где он остался?
— Охота им искать… просто отключат старый и подключат новый. Дырка в ухе, это кто же придумал…
Патрисия продолжала соображать.
— А что если… что если вы потеряете, но не сразу об этом сообщите? Смотрите, на этот месяц у вас уже есть все, что надо. Да и я тут под боком, я все вам куплю, если что. А потом, когда… позже… тогда можно будет заявить о пропаже. Я знаю, Леон, что тогда вам проткнут ухо… но если я очень вас попрошу? Понимаете, вы можете спасти одного парня, его тут решили угробить. Он… он с другой планеты. Я не могу рассказать, но… И мне нужны будут деньги. То есть я все вам отдам, но сейчас мне нужны средства на вашем счету, чтобы…
Скучающее лицо старика тут же преобразилось. В почти бесцветных глазах появилось озорное выражение, он с интересом ее разглядывал.
— Ты что-то задумала? — живо спросил Леон.
— Да. Только тихо… Вы могли бы мне очень помочь. Скажем так… в память о той принцессе, которую у вас отняли…
По виду Леона она уже поняла, что сама идея нарушить хоть что-то в заведенном порядке, совершить нечто назло «этим», как называл он Контроллер, вдохновляет старика и без всякой памяти о принцессе.
Так что когда Пат спускалась к себе вниз, в руке она сжимала крохотный чип.
Стар еще спал. Помня, что она снова под камерами, Патрисия подошла к зеркалу и раскрыла косметичку, чтобы припудрить нос. Маленькая клипса незаметно скользнула в одно из отделений. Патрисия поправила несуществующий макияж, захлопнула косметичку и небрежно бросила ее на полку.
Продолжение следует.
(начало - глава 1, глава 2)
художница Елена Юшина
Больше интересных статей здесь: Фантастика.
Источник статьи: Цвета индиго. 3.