Интеллигента звали Ардальон. Он приходился внуком директору музея, Борису Павловичу, который сейчас в высоких сапогах бродил по болотам в поисках затонувших древностей, может, даже набрёл на старообрядческое поселение и теперь выспрашивает у них легенды и предания.
Ардальон особо не интересовался всей этой белибердой, но при деде вёл себя тихо и исполнительно. Деда он любил и уважал, тот заменил ему отца, рано почившего Бориса Борисовича, известного этнографа и писателя. Отец фанатично предавался работе, и до маленького Ардаши ему никогда не было дела. Он мог неделями сидеть в кабинете, отвлекаясь лишь на обед, но и даже тогда, когда тело его сидело за обеденным столом, дух его летал где-то далеко. Однажды он подарил Ардаше кроссовки, непарные, один – белый с синими шнурками, другой серый с зелёными, один – на три размера больше второго.
Маленький Ардаша долгое время был предоставлен самому себе. И если мальчик не играл с друзьями на берегу в «найди существо из моря», то молча заглядывал в кабинет отца и выжидательно смотрел ему в спину. И когда казалось, что отец вот-вот обернётся, Ардаша вздрагивал и убегал прочь. Он боялся, что вместо улыбки отец разозлится и накричит на него. Но так никогда и не узнал, что случилось бы. Удивителен человек: он так боится столкнуться с неприятной правдой, что предпочитает и вовсе отказаться от возможности узнать её. Уже взрослый Ардальон часто вспоминал, как смотрел в спину отцу. И думал, как сложилась бы жизнь, встреться отец с ним взглядом. Тяжело вздыхал. Ардальону хотелось заглянуть туда, где время, прошлое или будущее, не имеет значения. Но он гнал эти мысли как несерьёзные.
«Ерунда всё это!»
С дедом всё стало иначе. Дед всегда брал в походы, учил разжигать костёр и ориентироваться по звёздам. «Видишь Большую Медведицу?» Дед рассказывал о мифах. Сначала Ардальон, как и все маленькие дети, с интересом слушал. А затем, после того случая с Полечкой на берегу, когда Ардашу охватил сверхъестественный ужас, - с тех пор мифы мальчику разонравились. Злые, противные мифы, несущие страх и такой холод, что высыхают потные ладони. «Разумеется, это всё неправда, — сказал однажды Ардаша. — Ерунда какая-то!» На деда он теперь смотрел как на безумного чудака, который вместо серьёзных вещей копается в сундуке со сказками. Но боясь, что дед перестанет о нём заботиться, молчал, молчал, представляя, как между родительских могил гуляет холодный ветер и колышет изумрудно-серую осоку.
Борис Павлович, уходя в экспедицию, оставил Ардальона в музее за старшего, да ещё поручил приготовиться к выставке в честь юбилея.
Выставка будет большим событием, правда, не таким, какое деду понравится. Ардальон всё сделает на свой вкус. Хватит уже с него мифологической чепухи. Перво-наперво Ардальон избавился от бумаг с дедовыми рекомендациями, завернул рукопись «Краеведческой книги», которую принесла Полина Эдуардовна. Они поругались, старший научный сотрудник пробормотала псевдострашное проклятие и исчезла на четыре недели. Впрочем, она бывала в городе наездами, часто и надолго пропадая, но возвращаясь с новыми мифами, которыми восхищался дед. Собственно, весь краеведческий музей давно стал домом мифов, легенд и прочей ереси и чертовщины. «Ну, ничего, скоро мы это исправим и сделаем приличное место».
Сегодня утром Полина Эдуардовна объявилась, позвонила и сообщила, что перепишет несколько глав в угоду Ардальону. «Но только попробуй хоть слово вырезать!»
За тот месяц, что никто не присматривал за Ардальоном, он перекроил план музея и занялся перестановкой. В главном зале раньше висели виды Гандвика. Серые, почти однотонные миниатюры, с которых по вечерам часто падали кусочки льда, а к утру растаивали в лужи, перетекали в центр зала, чтобы исполняющий обязанности директора поскользнулся.
Теней с моря не пускайте в дом. Тени придут из волн и из тумана, тени явятся холодные, воздух заморозят, срежут звёзды с полотна. Тени с моря заберут ваших детей. Тени станут туманом с рассветом, тени уйдут к морскому дну, и ваши дети к вам не вернутся.
Говорят, когда-то у моря жило существо. Оно было не уродливое и не красивое, оно было не доброе и не злое, не большое и не маленькое. Оно не тонуло в воде, а шло по волнам, как не ходят люди. Дети бегали к существу и спрашивали, что с ними будет, когда они вырастут, как сложится их жизнь. И существо рассказывало про войну, и про голод, и про летящую смерть. Однажды взрослые пришли с вилами, а у кого были – с ружьями, и прогнали существо. И кровавой полосой оно уползло в море. С тех пор туманы стали приходить и сладким голосом звать детей. И дети шли к берегам и слушали песни из тумана. Некоторые возвращались, некоторые – пропадали навсегда.
Ардальон с детства знал эту страшную сказку. И помнил, как сам с друзьями бегал к морю и ждал, появится ли существо, но волны выносили на берег только шмотья мёртвой морской травы. Потом была Полечка, и волосы её, как водоросли растекались по поверхности воды, пока она не исчезла в глубине. Потом Ардальон вырос и перестал ходить на берег.
Словом, все картины с морем и туманом его раздражали. Решено было перенести их в запасники, и сделать выставку, посвящённую семье Коровиных, богатых промышленников, в начале двадцатого века владевших зданием будущего музея и рыболовецким предприятием, но расстрелянных в годы революции. Ещё немного внимания можно уделить семье Снегирёвых, которые занимались лесозаготовительным делом и враждовали с Коровиными. В тот год, когда приехали Снегиревы, туманы ползли особенно густые и вязкие, и суеверные крестьяне обвинили во всём вновь прибывших и почти устроили восстание.
Из запасников принесли коробки с личными вещами Коровиных, и Ардальону предстояло решить, что, куда и как разместить, а ещё оставалось надеяться, что Полина Эдуардовна не подведёт и напишет о семье Коровиных что-нибудь годное. А ведь с неё станется ещё больше мифологической ерунды напихать в книгу.
Ах да, ещё этот Вячеслав некстати притащился. Ардальон надеялся, что он уже укатил в столицу. Но тот, видите ли, профукал свою покупку. Ардальон внутренне поёжился. Нехорошо это. Всё-таки товар был из музейной коллекции. Непонятно теперь, где всплывёт. Если всплывёт не в том месте, то проблемы будут. Ардальон-то надеялся отделаться тем, что: «Горе-то какое, в запасник отнесли, да вот подвальчик-то наш протекает, оказывается, прямо места живого не осталось». На роль испорченного музейного экспоната у него уже была припасена заготовочка. В том, что кто-то решит докапываться до истины, Ардальон сомневался. Два года назад прорвало трубу и подтопило запасник, пришлось платья госпожи Коровиной реставрировать. Его история казалась вполне правдоподобной.
Но если экспонат где-то всплывёт, то задумка с заготовочкой не сработает.
Ардальон прокручивал в голове события прошлой ночи. Сделку заключили в ресторанчике при гостинице «Гандвик», уже за полночь, потом двинулись к музею. Расстояния в городе небольшие, поэтому можно уложиться за час. Когда подходили к музею, с моря повалил жидкий туман, у Ардальона закоченели ноги, а когда он дома раздевался, чтобы лечь спать, то понял, что носки его промокли насквозь.
Продавец и Вячеслав с подручными зашли в музей и забрали экспонат. Ардальон сразу же привесил на его место другой, чтобы завтра утром, когда грузчики будут разбирать мифологический зал, их не смущала пустота на стене.
Ардальон предлагал вытащить картину из рамы и забрать только холст, но Вячеслав настоял на том, что нужно брать в раме. В «Газель» картина, разумеется, не влезла. Поэтому на неё набросили простыню и потащили к покупателю в гостиницу.
«Неужели портье положил глаз на картину? Наверняка, доложил своему начальнику. Тот уже давно смотрел на неё… И где он её повесит? Не в холле же».
«Нет, ― покачал головой Ардальон. ― Вещи в этом городе просто так не пропадают».
Бросил взгляд в окно. По дорожке к музею спешила Полина Эдуардовна: пальто расстёгнуто, шаль из овечьей шерсти болтается на ветру, платье вязаное как рыбацкие сети, и сухая трава цепляется, отцепляется и колышется, покрытая сизой изморосью.
― Сейчас начнётся. Но, может, ещё успею кофе выпить.
Читать дальше: https://www.litres.ru/darya-mihaylovna-ledneva/korovy-eli-tuman/
