Что может быть общего у перспективного физика-ядерщика и малолетнего чернокожего карманника? Ничего. Пока в секретной лаборатории не происходит авария на ускорители элементарных частиц. Теперь у новоиспеченного тандема всего 60 секунд, чтобы остановить надвигающийся на город Армагеддон.
Я непроизвольно остановился посреди комнаты: в одном окне скучный шар автономной энергоустановки института с долбанутой, висящей над ним птицей, в другом, напротив – терраса и крыша коттеджа с этими азиатами, за ними - скалы. А у Джо и Мэри окна выходят прямо на широкий залив реки Колорадо. И домик посвежее, посовременнее. Без архаичных потолков. Впрочем, их жильё, соответственно, как и всю центральную улицу, видно только в одном случае – если высунуться в окно почти по пояс. Но сейчас, с такой больной головой, полной галлюцинаций, этого делать совершенно не хотелось. Все же я подошел поближе к окну и тут испугался по-настоящему: на расстоянии вытянутой руки от подоконника в воздухе висела пчела. Огромная, полосатая. Я четко различал не только растущие у нее над глазами, словно надломленные, усики, но и нежный желтый пушок под крыльями. Пчела-убийца. Недавно рой таких тварей насмерть закусал фермера.
Принесла же их нелегкая по нашу душу из Южной Америки. Вывели на свою голову селекционеры, радовались, что насекомые крупные, меда много приносят. Ага. Радость была недолгой. Плоды эксперимента оказались поразительно агрессивными, можно сказать, террористически настроенными особями. И никто не знает, то ли по случайной халатности, то ли преднамеренно, но больше двадцати семей летучих садисток были выпущены на свободу, и понеслась эта зараза к нам. Сейчас они встречаются во всех южных штатах, и это не просто неприятность жаркого климата. Это очень большая неприятность.
И вот прямо сейчас одно из летучих чудовищ неподвижно висело в воздухе за окном и демонстрировало потрясающе красивую для убийцы внешность. В оцепенении я мог рассмотреть все подробности строения тела пчелы, но не мог сообразить, что делать. Внезапно страх сменился опустошением, будто что-то перегорело внутри, какой-то неведомый предохранитель.
«А, висит и пусть висит, галлюцинация, – отрешенно подумал я, – вот если бы летела, тогда стоило бояться. Главное, не трогать ее. Вдруг, не одна?».
И полный самоотверженности, сопровождаемый привычным бумажным свистом, высунулся наружу. Хорошо, что я не додумался шлепнуть газеткой по этой пчеле, а ведь как раз бы достал. За лидером следовал небольшой, но вполне уютный клубящийся рой таких же крылатых убийц. Почему-то очень захотелось пить, и одновременно с этим на лбу выступил холодный пот. Надо переводиться на Аляску, наверное. Подальше от пчёл и Сью. И от этой несносной жары.
Я прикрыл окно, в полной уверенности, что теперь огражден от общества насекомых, но вдруг заметил, что закрылась только пластиковая рама. И то, как-то неестественно, со странным перекосом. А стеклянная часть окна вместе с хлипкими крепёжными штапиками осталась на прежнем месте, и висит в комнате в том же, открытом положении. Как будто створку и не закрывали! Нет, эти зависающие глюки меня сегодня уже достали. Не думая, что могу порезаться, схватил стекло и вдруг почувствовал, что его держит на месте какая-то сила. Там, где приложил усилие, стекло чуть сдвинулось с места, но только краями, центр его оставался неподвижным. Миллионы трещинок медленно поползли от мест прикосновения к середине стеклопакета, заставляя его терять прозрачность. Через пару секунд я уже ощущал в руках что-то похожее на неправильной формы матовый тазик, поставленный на ребро. Висящий в воздухе, разумеется. И никоим образом не желающий перекрыть доступ пчёлам в коттедж.
Продолжение следует: