В 1975 году летом я поехал в Крым отдыхать, остановившись у своей тети в Ялте. Мне тогда уже исполнилось 14 лет, это было мое первое самостоятельное путешествие. Так получилось, что друзей я не завел, поэтому ходил на пляж в одиночестве. Но мне и так нравилось, потому что дома в Москве я тащил на себе слишком много общественных обязанностей и устал от людей.
Впрочем, когда рядом на песке расположилась женщина лет сорока и ее юная дочка — моя ровесница, я не был против. С девушкой мы пошли вместе купаться и познакомились. Звали ее Виола, а ее маму Мария. К слову, о маме — она была на редкость подтянутой, ни грамма лишнего жира, очень спортивное телосложение.
Мы с Виолой договорились встретиться вечером, чтобы искупаться на закате. Наплескавшись, разожгли костер и стали беседовать. Девушка оказалась очень начитанной — не меньше моего. Правда, некоторые слова я не совсем понимал, и произношение у нее было нерусским. Виола объяснила, что живет в Прибалтике, поэтому имеет небольшой акцент.
История ее была проста: отец — крупный ученый, все время занят на работе. Недавно совершил большое открытие, и ему дали путевку на всю семью на курорт, но он сам не поехал. По словам Виолы, она впервые в жизни дышит таким чистым воздухом и купается в море без защитного костюма.
Мне стало интересно, как же так получается, что сама она с балтийского побережья, а ни разу нормально не отдохнула на природе? Как мне казалось, там тоже есть курорты… На эти вопросы Виола не смогла внятно ответить. Сказала лишь, что лет через сто и в Крыму отдыхать будет невозможно, потому что море станет отравленным.
Тогда слово «экология» только входило в моду, однако моя собеседница его постоянно использовала, и я решил, что она от папы своего набралась. И еще мне показалось странным, что живут они не в санатории или доме отдыха, а снимают квартиру, хотя приехали по «путевке». «Может, они шпионки?» — однажды подумал я, но отбросил эту идею. Странные, конечно, но вряд ли враги СССР.
Как-то раз мы с Виолой гуляли по дикому пляжу, а поскольку погода стояла ветреная, вокруг было безлюдно. Вдруг откуда ни возьмись появились парни на мопедах — местные хулиганы. Они стали кружить вокруг нас, явно намереваясь причинить вред. Я уже стал готовиться к решающей схватке, не надеясь выйти из нее победителем. Когда же парни спешились и стали наступать на нас, окружая, Виола прижалась ко мне, достала из сумочки какую-то коробочку, похожую на современный сотовый телефон, и нажала кнопку. В тот же момент хулиганов вместе с мопедами откинуло на десять метров. Пока они барахтались в песке, мы бросились бежать и благополучно скрылись из опасного места.
Разумеется, я был сильно удивлен произошедшим, но как ни пытался получить комментарии, ничего не узнал. Я проводил Виолу до дома, но она просила меня подождать на улице — сказала, что сейчас выйдет. Через открытое окно я слышал, что мама с дочкой разговаривают на повышенных тонах. Потом вся в слезах выбежала Виола и бросилась мне на шею. Сквозь ее рыдания она стала шептать мне, что им нужно срочно уезжать и что она меня никогда не забудет. Адрес она мне оставить не может, а если бы могла, я бы все равно не попал туда, где она живет.
Наше прощание длилось еще около часа, после чего Виола потребовала, чтобы я шел домой. Но я остался сидеть в кустах, наблюдая за входом. В какой-то момент свет в окнах квартиры, в которой жили мои знакомые, погас, и раздался странный свист. Я прождал до утра, не смыкая глаз, но они так и не вышли на улицу. Тогда я сам рискнул позвонить в дверь. Никто мне не открыл, и внутри было тихо, как будто они испарились. Больше я не видел ни Виолу, ни ее маму.
По мере взросления я неоднократно прокручивал в памяти события того лета и постепенно видел все больше странностей в словах и поступках Виолы. Она была как будто из другого мира и знала слишком много для обычной девочки. Когда же я уже в зрелом возрасте