Большой лагерь для военнопленных и гражданского населения был в Вязьме на улице Кронштадской.
В первые недели после захвата Вязьмы гитлеровцами, по воспоминаниям местных жителей, количество пленных в лагере было настолько велико, что не было места, чтобы лечь, и солдатам, многие из которых были ранены, приходилось стоять.
Для удовлетворения своих естественных физиологических потребностей на окраине огороженной зоны гитлеровцы приказали вырыть траншею, служившую «отхожим местом». Немецкие солдаты использовали это место как полигон для стрельбы по живым мишеням.
В лагере царила страшная антисанитария, раны у бойцов гноились, у большинства раненых началась гангрена, почти все страдали дизентерией. По воспоминаниям И. А. Андреева, красноармейца, попавшего в плен под Вязьмой и пробывшего в вяземском лагере 20 дней (затем бежал и скрывался в деревне под другой фамилией), в течение нескольких дней военнопленных ничем не кормили, только позже стали давать по 50 г концентратов в день.
В результате таких ужасных условий содержания смертность в лагере была огромной, и в первые дни погибало тысяча и более красноармейцев в сутки. Хлеб военнопленные до мая 1941 г. не получали совсем, рацион питания был представлен супом-болтушкой из испорченной картофельной муки, которая выдавалась один раз в день. В январе - феврале 1941г. выдавался суп из льняного семени. Часто гитлеровцы в пищу пленным готовили дохлых животных, в том числе кошек и собак.
Сергей Алексеевич Слободчиков и его жена Евдокия Михайловна после освобождения Вязьмы рассказывали:
«Заключенные умирали от голода. Оборванные, грязные, изможденные, идя на работу под конвоем, они жадно набрасывались на сырые листья от кормовой свеклы и брюквы. Немцы избивали пленных палками, отстающих и выбившихся из сил пристреливали на месте».
Эту информацию, данную советскому командованию, дополнили показания вязьмичек Марии Матвеевны Зуевой и Марии Федоровны Ивановой:
«Мы жили рядом с лагерем и видели, как пленных зимой (1942 года) запрягали в сани, и они перевозили тяжести. На колючей проволоке вокруг лагеря для устрашения месяцами висели трупы расстрелянных при попытке к бегству. Каждый день расстреливали по 30-40 человек. От голода, холода и болезней ежедневно умирали сотни человек. Около лагеря зимой лежали трупы заключенных. Ночью из лагеря доносились душераздирающие стоны пытаемых и выстрелы».
Во время освобождения Вязьмы в 1943 году сотрудники «СМЕРШ» 33-й армии захватили списки дулаг-184 за январь, февраль, март, июль, август, сентябрь, октябрь 1942 года. В них значились умершими 5422 человека. Найденные документы были доставлены в установленном порядке в управление тыла штаба 33-й армии. Оттуда их переслали, как обычное донесение о потерях личного состава в управление по персональному учёту потерь сержантского и рядового состава Генштаба РККА без пометки «военнопленные». По этой причине документы более 60 лет не были выявлены.
Эти документы обработали составители книги «Долг памяти» А.Л. Какуев и И.В. Долгушев.
Рассказ о дулаге № 184 по книге Комарова Д.Е.:
«Ужасные условия по содержанию военнопленных дополнялись постоянными издевательствами и зверствами со стороны немецких солдат (охраной лагеря командовал унтер-офицер Зифрит, комендантом лагеря являлся старший унтер-офицер Раутенберг). Был случай, когда немецкий солдат во время раздачи еды военнопленным снял гранату и бросил в толпу голодных красноармейцев, столпившихся у котла. Часто немецкие солдаты кидали за колючую проволоку банку консервов и развлекались тем, что стреляли и кидали гранаты в тех пленных, которые, обезумев от голода, хотели её поднять».
В июле 1942 г. по приказу начальника жандармерии Вязьмы капитана Шульца, в целях устрашения узников лагеря и местного населения, из лагеря было выведено 5 пленных, которым гитлеровцы велели бежать. По бегущим был открыт огонь, трое пленных были убиты сразу, двоих раненых немецкие солдаты добили прикладами. Кроме этого, охрана лагеря в конце 1941 г. - в начале 1942 г. проводила плановый, ежедневный расстрел – 30 – 40 пленных.
Как уже говорилось выше, большинство попавших в плен советских солдат и офицеров были ранены. На территории лагеря в большом сарае было отведено помещение, которое называли лагерным госпиталем. Хотя таковым его можно назвать только условно. Этот большой сарай представлял собой место, где содержались обречённые на смерть раненые советские солдаты.
Врач Евгений Александрович Михеев рассказывал:
«Лечения и ухода за больными не было.Обратите внимание: К кому из военнопленных в красной армии относились хорошо. и почему?.
Никаких лекарств и медикаментов не выдавалось. Больные получали в сутки полкотелка супа без хлеба».
Первоначально через этот сарай проходили попавшие в плен раненые советские солдаты и офицеры, а после того, как практически все они в страшных мучениях и страданиях умерли, в госпиталь стали поступать военнопленные с дистрофией и обморожением, так как с наступлением морозов администрация лагеря не предпринимала никаких мер по обеспечению пленных тёплыми вещами и дровами в должном количестве. Следует сказать, что оставшиеся в оккупации жители города и района собирали для раненых в лагере тёплые вещи и передавали их военнопленным.
Советские врачи, работавшие в лагере, не имея лекарств и перевязочного материала, ничем не могли помочь раненым. От голода, холода, болезней и зверств немецких солдат ежедневно в лагере умирали сотни людей. Врач Михеев сообщал, что в течение одного дня в лагере умерло 247 человек. Данная информация подтверждается и другими источниками, из которых следует, что в сутки в лагере гибло 200-300 человек.
Погибших людей сами же пленные хоронили во рвах в непосредственной близости лагеря. Однако в зимнее время захоронения не производились, тела погибших штабелями складировались около забора, а весной эти тысячи человеческих тел «захоранивались».
К началу 1943 г. практически все плененные 1941 г. погибли, однако лагерь не был ликвидирован, его контингент постоянно пополнялся советскими воинами, попавшими в плен в результате боевых действий на фронте под Вязьмой, Ржевом и Сычевкой, партизанами и советскими воинами частей Белова, Ефремова, десантниками, плененными в ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции 1942 г.
Также известно, что кроме лагеря в Вязьме функционировал «госпиталь для советских военнопленных».
Он размещался в здании железнодорожной поликлиники. Здание госпиталя не отапливалось, столбняк, газовая гангрена ежедневно уносили десятки жизней.
В госпиталь свозили советских раненых солдат из-под Ржева, Сычевки и Гжатска.
Раненых привозили в товарных неотапливаемых вагонах. Такое незначительное расстояние раненых, ввиду второстепенности груза, везли 5-7 дней, не выпуская на свежий воздух. Многие при такой транспортировке погибали в пути. Оставшиеся в живых в состоянии полного истощения по прибытии в Вязьму не могли самостоятельно преодолеть расстояние в 1 км, отделявшее станцию от госпиталя, и их пристреливали конвоиры.
Этот госпиталь практически ничем не отличался от лагеря: на окнах были решётки, вооруженная охрана, недостаточное питание. Выжить в таких условиях могли только легко раненные пленные.
Солдаты из охраны издевались над ранеными и выздоравливающими.
Имеются свидетельства, что один раненый от голода на костылях подошёл к окну, выходившему на Калужское шоссе, и попросил у прохожего еды, за что сразу же был расстрелян гитлеровским солдатом.
В один из дней в госпитале зачитали приказ: «Во время погрузки продуктов некоторые русские позволили себе съесть несколько сухарей, за что были расстреляны, остальные строго предупреждаются». Медицинские работники, попавшие в плен вместе с ранеными, оказывали им всяческую помощь, но, не имея лекарств и оборудования, усилия их оставались тщетным.
Пленные советские медицинские работники также подвергались избиениям и издевательствам. Так, немецким солдатом был избит врач Собстель. Не выдержав ужаса, происходящего в этом госпитале, и не имея возможности оказать помощь страдающим, сошел с ума врач Никифоров, однако гитлеровцы его не изолировали. Ежедневно из госпиталя к месту захоронения вывозилось 30-40 умерших. Врачи Т. А. Тараканова и А. П. Видринский поддержали с помощью местных жителей группу раненых, которых можно было спасти, организовали им побег и сами бежали.
В октябре 1941 года под Вязьмой во вражеское окружение попали 37 советских дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РВГК и полевые управления 19, 20, 24, 32 армий. Окруженные советские войска атаковали 28 немецких дивизий, из которых 14 не смогли высвободиться для дальнейшего наступления на Москву. Бои в районе Вязьмы позволили выиграть время для организации сопротивления на Можайской линии обороны. В середине октября часть войск прорвалась через окружение, часть попала в плен.
На территории Вяземского района существовало два лагеря – в Лосьмино для военнопленных и гражданских лиц и в Вязьме на Кронштатской улице «Дулаг – 184» - только для военнопленных. Его немцы превратили по существу в лагерь смерти. Солдат кормили один раз в сутки болтушкой из протухшей картофельной муки. Заключенных использовали на оборонительных работах – рытье окопов и блиндажей. От голода, жажды, грязи и холода среди военнопленных свирепствовали сыпной тиф и желудочные болезни. Отстающих и обессиленных пристреливали. Ежедневно из лагеря вывозили более 200 трупов. После освобождения города на Крондштатской улице было обнаружено и вскрыто 45 рвов, куда тысячами сваливали трупы замученных и расстрелянных советских граждан. Территория «Дулага – 184» - это страшное скорбное место, где лежат воины из републик всего бывшего Советского Союза.
#великая отечественная война
#история россии
#история смоленщины
#война 1941-1945
#вязьма
#дугал 184
Больше интересных статей здесь: Война.
Источник статьи: Вязьма. лосьмино. Концлагерь для военнопленных дулаг 184, три лазарета.